Любимая для Монстра
Шрифт:
— Миледи, вы совсем ничего не ели, — укоризненно произнёс Сиджар, подавая мне миску с горячей похлёбкой. — Вы должны подкрепиться. Если что-то случится, вы понадобитесь нам в здравии.
Я взяла миску и сделала пару глотков, но каждый кусок словно застревал в горле. Тепло пищи не утешало, а напротив, делало всё ещё хуже.
— Прости, Сиджар, — пробормотала я, ставя миску на стол. — Я не могу.
Он нахмурился, но не стал настаивать. Лишь тихо сказал:
— Миледи, не волнуйтесь. Это ведь Лорд Эдмунд…
Его слова звучали обнадёживающе,
И вдруг я услышала шум. Снаружи раздались крики, громкие голоса и топот множества ног. Сердце замерло, а затем бешено заколотилось. Я вскочила, чувствуя, как ноги дрожат от слабости.
“Это они!”
Я выбежала из палатки, не обращая внимания на то, как ветер трепал волосы. Вдалеке, между деревьями, появилось множество фигур. Войско возвращалось. Факелы освещали лица людей, многие из них были измождёнными, в крови и грязи, но они шли с высоко поднятыми головами.
Сначала я увидела Аслана, его броня была повреждена, на щеке засохла кровь, но он уверенно вёл свой отряд. За ним шагал Шатан, его топор висел на поясе, а лицо было покрыто сажей.
И вот, наконец, я увидела его. Эдмунд. Он шагал впереди своих людей, его меч был в ножнах, а лицо — хмурым и серьёзным. Он выглядел словно из самого сердца битвы, но ни одна рана, слава небесам, не украшала его тело.
Я бросилась к нему, не думая, не замечая ничего вокруг. Эдмунд остановился, увидев меня, и его взгляд на мгновение смягчился.
— Ты вернулся, — сорвалось с моих губ.
Он спешился и молча шагнул ко мне, притянув за талию и крепко обняв. Его тепло, его запах стали для меня лучшим утешением. Я едва не разрыдалась от облегчения.
— Ты в порядке, — прошептал он мне в волосы.
Но радость длилась недолго. Мой взгляд упал на окровавленный мешок, который он держал в другой руке. Его края были тёмными, оттуда капала кровь. Я почувствовала, как меня чуть не вывернуло наизнанку.
— Это… — начала я, но голос дрогнул.
Эдмунд опустил мешок и заговорил спокойно, хотя в его голосе звучала тяжесть:— Мне жаль, что тебе пришлось это увидеть. Но это необходимо. Королева должна знать, что теперь она лишилась того, чего лишила нас.
Я кивнула, проглотив тошноту. Моё тело наполнилось яростью. Да, я ненавидела её. Она разрушила жизни многих, в том числе и нашу. Она этого заслужила.
Эдмунд провёл рукой по моей щеке, словно пытаясь утешить, а затем развернулся, чтобы отдать приказы. А я осталась стоять, наблюдая, как воины разгружают припасы, оружие которое они забрали, и как на носилках выносят раненых или тела соратников. Меня вновь затошнило.
Я вошла в перевязочную, где запах крови смешивался с резким ароматом трав и алкоголя. В палатке стояли длинные деревянные столы, на которых лежали раненые. Кто-то стонал от боли, кто-то молчал, крепко стиснув
— Миледи, вам не место здесь, — старый лекарь, седовласый мужчина с тяжёлым взглядом, бросил на меня укоризненный взгляд, когда я подошла. — Это грязная работа.
— И всё же я останусь, — ответила я твёрдо, взяв со стола таз с горячей водой. — Вы нужны здесь, чтобы спасать жизни, а я могу помогать, подавая инструменты, бинты и всё остальное.
Я знала, что должна помочь. Это была моя обязанность. Раненых привезли слишком много. Он пробормотал что-то себе под нос, но не стал спорить.
Первым делом я подошла к юноше, лежавшему с раной на ноге. Его лицо было белым, как полотно, а руки дрожали.
— Всё будет хорошо, — сказала я, стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно. Я села рядом и взяла его за руку. — Как вас зовут?
— Ж…Жерард, миледи, — пробормотал он, едва открывая глаза.
— Вы были храбры, Жерард. Это рана, которую носят герои. Теперь ваша задача — выздороветь.
Его губы дрогнули в слабой улыбке, и я аккуратно сжала его ладонь. Затем протёрла его рану травяным настоем, чтобы избежать заражения и тщательно перебинтовала.
— Спасибо… — прошептал он, прежде чем его глаза закрылись.
Перебинтовывая раны, я старалась работать быстро и чётко. Умытые травы, настои, приготовленные из тысячелетника, остановили кровотечения у многих. Но работы было ещё больше.
Рядом раздался стон другого воина. Я поспешила к нему, неся свежий бинт и таз с водой. Его плечо было разорвано в бою, и лекарь уже обжигал рану раскалённым железом.
— Аааа! Скажите, что это прекратится! — мужчина кричал так громко, что я почувствовала, как к горлу подступают слёзы.
— Всё будет хорошо, — повторяла я, стараясь удержать его руку, чтобы он не мешал работе лекаря. — Вы сильный. Это скоро закончится.
Когда его рана была обработана, я аккуратно протёрла его лицо мокрой тканью. Он посмотрел на меня благодарным взглядом, а затем пробормотал:— Спасибо вам, миледи… Спасибо, что вы здесь.
Я не успела ответить, как внесли еще одного раненного. Его нога была повреждена так сильно, что лекарь лишь покачал головой. Каждый раз, когда я слышала его слова: “Этого не спасти. Жаркий металл или нож,” — меня пробирала дрожь.
— Миледи, мне… мне ампутируют? — его голос дрожал от страха.
— Всё, чтобы спасти вашу жизнь, — сказала я, стараясь, чтобы мой голос не дрожал. Я села рядом с ним и взяла его за руку. — Я не оставлю вас. Я буду здесь, пока всё не закончится.
— Вы не должны здесь находиться, миледи, — пытался уговорить меня один из людей Эдмунда, когда я стерилизовала инструменты в кипящей воде.
— Я должна, — твёрдо ответила я.
Мужчине дали выпить сильный отвар, но даже он не смог полностью заглушить боль. Его крики пронзали воздух, и я чувствовала, как мои глаза наполняются слезами.