Любимая для спонсора

Ривера Полина

– Погодите, я спрошу, примет ли он вас?

Может, послать ее нахер? Сказать Степе, чтобы не пускал больше? Что ей от меня понадобилось сейчас, когда у нее есть все?

– Михаил, там…

– Не пускай, меня нет для нее. Скажи, чтобы проваливала, – шиплю сквозь зубы, чувствуя, как внутри разливается боль. Надо было остаться в больничке… Тогда бы она меня не нашла. И не пришлось бы рвать наживую. Выдирать ее с мясом из сердца. Но лучше уж так, чем понемногу. Ничего, заживет со временем.

– Жалко ее… Ну, ладно…

– А что с ней? – непонимающе хмурюсь

я.

– Она вроде не видит. В темных очках, с тростью. Может, спросите быстренько, что ей нужно и…

– Пускай поднимается. Не помогай, пусть сама.

Слышу, как стучит ее дурацкая палка по ступеням, а внутри все скручивается в тугой узел. Рубашка липнет к спине, а рана на боку начинает кровить… Я снова забыл ее обработать. Все равно Люба меня не видит, так что насрать.

Ее заполошное дыхание разносится по комнате. Эхом отражается от стен кабинета… Не поворачиваюсь. Так и стою к ней спиной, опираясь о мраморный подоконник и смотря в окно. Парни столпились возле входа со спортивными сумками наперевес – наверное, ждут такси.

Люба молчит. Стоит возле двери и ждет. И я молчу… Я не прогонял ее тогда, так что пусть сама делает первый шаг.

– Прости…

Вздрагиваю от ее ладоней, коснувшихся спины. Как она подошла? Так тихо, словно по воздуху. Вздрагиваю, как от удара током. Больно… Дергаюсь и хрипло мычу…

– Тебе нужно обработать раны. Господи, это кровь? Где аптечка?

– Ты приперлась раны мне обработать? – отвечаю взамен ее «прости».

– Да, считай, что так.

Она дергает мою рубашку и поднимает полы. Дует на ожоги и гладит прохладными пальцами мою спину. Плачет… Слышу, как всхлипывает. Касается моей спины влажным от слез лицом…

– Снова нужны деньги? – спрашиваю равнодушно.

Не хочу, чтобы играла. Не нужна мне ее липовая покорность. Сочувствие, жалость…

– Где у тебя антисептики? Нужна антибактериальная мазь и… Позволь мне обработать. Тебе неудобно самому и…

– Что тебе надо, Люб? Мы деловые люди, зачем ходить вокруг да около.

Теперь я поворачиваюсь к ней. На ее лице снова очки, но взгляд за ними более сфокусированный. Очевидно, операция улучшила зрение, но не вернула его…

– Нужна вторая операция. Вижу я лучше, но… Я готова на все, Миш. Я…

– Пока какой-нибудь спонсор снова не спасет твою задницу от моих загребущих лап?

– Обещаю, что так не будет! Хочешь, мы составим договор у юриста? И мне последует наказание, если я откажусь от выполнения условий. Неустойка или… Я буду должна тебе вернуть все с процентами. Я…

– Мне неинтересно, извини.

– Пожалуйста… Я прошу тебя, Миш…

Она раздевается. Судорожно расстёгивает пуговицы блузки, думая, что я поведусь на ее грудь. А я ведусь, черт… Красивая, пышная… Я часто представлял ее в последнее время. Вспоминал, как мы трахались в моем лофте.

Но теперь… нет. Не смогу ей снова поверить.

– Неубедительно, Люб. Думаешь, этим меня можно…

– Пожалуйста… Кем хочешь меня сделай. Я любые унижения вытерплю, – шепчет она, прижимаясь к

моей груди. Гладит мои плечи, обжигает дыханием шею…

– Ты ничего не поняла. Про меня и… вообще. Про то, что я говорил тебе…

– Все я поняла. Я тебя унизила, обидела, я…

– Нет, не поняла. Чтобы получить от меня что-то, тебе достаточно просто попросить. И все. Без всей этой хуйни. Договоров и… этого, – касаюсь ее расстегнутой блузки и прикрываю ее.

– То есть… как? Без секса и...

– Без ничего. Попроси меня. Что тебе нужно?

– Миш, я не понимаю… Так не бывает, – лепечет она. – Мне нужна операция. Спонсоры отказываются помогать. Мы можем оформить расписку. Я продам квартиру, возьму кредит и отдам…

– Я же по-русски объяснил. Попроси.

– Я прошу тебя помочь. Пожалуйста. Что ты хочешь взамен?

– Никогда тебя больше не видеть.

Глава 15.

Глава 15.

Люба.

Сколько же в его словах пренебрежения и ненависти… Кажется, даже воздух тяжелеет и электризуется, когда он выплевывает их мне в лицо. Вижу только лишь силуэт Миши, но уверена на все сто, что и его взгляд полон брезгливости… Он думает, мне было легко к нему прийти? Сломать себя во второй раз и… заявиться как ни в чем не бывало?

Такой поступок вполне в духе моей мамы, но я… Не понимаю даже, что со мной стало? Я всегда рассчитывала только на себя. Лишенная заботы и внимания с раннего возраста, я вырастила внутри несгибаемый стержень. Подчинить меня было не под силу другим… И я никогда не делала того, что не желала…

Оттого меня и не любила Элеонора Борисовна. Да и коллеги не жаловали. Считали непробиваемой, гордой, бескомпромиссной… Михаил точно заметил: я всегда решала все сама… Не отпускала поводья контроля из рук, будучи уверенной, что смогу отвести от себя любую проблему…

Согласие на сделку с Мишей стало моим первым компромиссом. А сегодняшний визит к нему – вторым…

На негнущихся ногах я спускаюсь по ступенькам. Стучу по полу проклятой тростью, чувствуя, как живот скручивает спазм тошноты. Мне противно от самой себя… Наверное, хорошо, что я не видела его лица, когда он бросал мне с шипением: «Никогда больше тебя не видеть».

Однако, воображение рисует его лицо искаженным и перекошенным от ярости… Я дрянь, да… Подлая корыстная бабенка, не постеснявшаяся прийти во второй раз. Когда я наступила на свою гордость, сломала себя полностью… И теперь мой стержень – такой твердый и надежный, ранит осколками нутро, заставляя согнуться посередине улицы…

Меня тошнит прямо здесь. В узел скручивает возле входа в спортклуб. Трость выпадает из моих ладоней. Я опускаюсь на колени, чувствуя, как штанины моментально пропитываются снежной кашей. Умываюсь подтаявшим снегом и глубоко дышу, пытаясь восстановить дыхание. Расслабляюсь, сидя на снегу… Бессмысленно шаря ладонью в поисках трости – теперь она мой стержень, другого нет.