Любимая для спонсора
Шрифт:
– Ваш с Павликом дом ничем не хуже, Санек. И вообще, мы очень счастливые. Мы с тобой.
– Как хорошо, что все так случилось с Олежеком. Я рада, что ты не вышла за него…
– И я. Видела его недавно – неухоженный, какой-то потерянный. Живет с приятелем на съёмной квартире, работает разнорабочим.
– И поделом ему. Никак, Любаш? – вздыхает Санька. – Не получается?
Снова вопросы о детях… Не получалось почти два года. Что мы только ни делали – обследовались, занимались любовью ночи и дни напролет. А
– Санька, я…
– Вы молодые, здоровые. Все будет хорошо. Миша тебя очень любит.
– Сань, обещаешь молчать? – выдавливаю улыбку. – Я скажу Мише сегодня. Всем скажу, когда сядем за праздничный стол. Я беременна.
– Любочка, родная моя, как же я рада! Все, молчу. Идем резать овощи на салаты? – торопливо подскакивает Саня.
– Идем. Но салат будет один, Сань. Оливье. Не забывай про маму – с появлением в доме зятя, ее кулинарные способности возросли. Мы же все время работаем… Так они с Ликой взяли над нами шефство. То пирог испекут, то мясо по-французски приготовят.
– Везет вам. Хотя, нам тоже. Анна Степановна и родители Павлика нас частенько подкармливают.
– Кто это там и кого подкармливает? – гремит голос Миши.
Ну, надо же, как тихо зашли. Да еще и с елкой. Выглядываю из кухни, встречаясь со взором мужа. Раскрасневшийся, с улыбкой до ушей и большущей елкой в руках, он смотрится мило.
– Пашка, крепче держи ствол! И не вздумай поцарапать стены, Любка меня прибьет, – подмигивает он мне.
– Держу, – бурчит Павел. – Чего ты застыл? Заходи. Привет, Люб. Так и знал, что он стебается. Кормить-то нас будете? Где там мои?
– Папа, мы елочку сейчас будем наряжать! – выбегают из гостиной мальчишки.
– Павлик, привет, – улыбается Санька. – А кормить еще нечем. Ждем Анну Валерьевну с мужем, Лику, Аринку и Зинаиду Сергеевну. Вы кого-то еще пригласили?
– Нет, только вас. Новый год – семейный праздник, а наша семья – вы… Ну, кроме родственников, конечно.
Родственники приезжают в одиннадцать часов. Мамуля всучивает мне пакеты с подарками и шепчет в самое ухо:
– Там волшебные травы, дочка. И растирания. Попроси Мишеньку в бане тебе поясничку намазать. Говорят, эти снадобья творят чудеса. Петя, проходи уже, не подслушивай!
– Ну, мам…
Зинаида Сергеевна скромно вешает пальто и вручает шоколадный торт – ее фирменный, самый вкусный на свете. Аринка привозит обещанные мне еще осенью хлопковые половички для будущей детской. Мы накрываем на стол в гостиной, Миша, Павел и мальчишки вешают на елку звезду и включают гирлянды.
Пахнет домом – еловыми ветками, свежестью улицы, вкусной едой и камином… Наверное, счастьем… Оно летает по дому, как невидимое облачко. Касается
– Давайте садиться. Скоро президент будет говорить речь. Мишенька, где у нас шампанское? – командует мама.
– Открываю. Люб, что ты застыла? Садись, родная. Бледная какая-то…
– Устала, Любаша? Может, тебе винца красного? – спрашивает отчим.
– Нет, мне нельзя вино.
– Это еще почему? Вам же завтра не на работу? Значит, можно. Подождут твои ребятки. Не геройствуй, Любаша, – тараторит мама, забирая из рук Петра бутылку вина.
– Миша, у меня есть для тебя подарок, – не обращая внимания на мамину возню, произношу я. – Вот. Это…
– Это какой-то негатив или… Похоже на белый шум, снятый на фотоаппарат, – деловито протягивает Мишка, покручивая в руках заветный снимок. А мне хочется прыснуть со смеху.
– Дурачок, это же УЗИ! – хихикает Аринка. – Любаша, ты беременна?
– Ох!
– Ах! Ну слава богу! Какой хороший год! Слава богу!
– Дочка, и снадобья не понадобились! А какой срок?
– Замолчите, пожалуйста, родственники, – приказывает ошеломленный Филинов. – Любаша, а теперь только для меня – медленно, как для чемпионов с отбитой головой. И, вообще, я…
– Скажешь тоже, Филинов. Ты самый умный мужчина на свете. И твои сыновья будут такими же, – отвечаю с придыханием. – У нас двойня, Миш. Два мальчика.
– Господи, мне дурно!
– Сынок, Миша, поздравляю!
Гул, смех, восхищение, слезы счастья в глазах… И его пронизывающий до костей взгляд – самый родной на свете… Недоумение, любопытство, отрицание, принятие – вся гамма чувств отражается в нем за считаные секунды. А потом осознание…
– Ура! – перекрикивает всех Миша. – Я стану папой! Люб, ты не против назвать их Василий и Виктор, как наших отцов?
– Не против, – со слезами в голосе отвечаю я. – Давайте отмечать? Надо было купить больше вина.
– Ничего, родная. Еще успеем.
Миша открывает бутылку с шампанским, а его пена щедро разлетается по воздуху. Кажется, это и есть жизнь – разноцветные, блестящие капли – радость, волнение, боль, удовольствие, тревога… Столько всевозможных ощущений. И столько разных оттенков, из которых она состоит. Вот такой я ее люблю – разной, а не безоблачной и идеальной. Жизнь как мольберт художника, на котором краски не сохнут. Пока ты жив, их можно смешать или стереть напрочь… Истребить непрощение и обиду, но вырастить любовь. И все это можешь сделать ты сам – умением, трудолюбием, упорством… А мне остается любить и благодарить бога за это счастье!
Дорогие читатели! Вот и закончилась история про наших строптивых героев! Приглашаю окунуться в новинку "Телохранитель для наследницы" https:// /reader/telohranitel-dlya-naslednicy