Любимая наша
Шрифт:
Пока они заняты в кабинке, я иду к широкой скамье для массажа. Сгребаю оставленные А-атоном мокрые пелёнки и запачканный «подгузник», который на Тонадали выглядит, как треугольник плотной ткани, похожей на махру. И стелю всё чистое. На другом конце скамьи вижу сумку, куда Сэтору сгрёб все средства по уходу, достаю оттуда всё нужное и взяв мягкое полотенце иду обратно к А-атону.
– Давайте, дальше я, - набрасываю на моё мокренькое беленькое солнышко это самое полотенце. Пытаюсь взять сына на руки.
– Нет, я сам всё сделаю, - упрямо выдвигает челюсть вперёд
Приходится и в этом уступить. С «подгузником» и пелёнками А-атону справиться не так легко, но всё же он довольно быстро разбирается что к чему. И мне даже кажется, что прикасается светлый Повелитель к своему наследнику не только физически. Связь между ними теперь практически осязаема. Сын смотрит на отца так внимательно, будто слышит и чувствует что-то ведомое только им двоим. Такого осознанного взгляда не может быть у обычного двухнедельного младенца.
– Теперь Эш-наир готов и поесть, - удовлетворённо сообщает муж, закончив своё нелёгкое дело.
И как раз в этот момент в очистительный отсек приходит Са-оир, с новостью, что Рэй-адана тоже нужно мыть. Так что я с радостью ускользаю оттуда вместе с Эшем. Пусть А-атон брата просвещает, что к чему. О том, что они вдвоём справятся с Рэем я уже практически не переживаю. А мне не помешает где-то спрятаться и перевести дух.
Глава 28
А-атон
Странно и непривычно осознавать, что это крошечное хрупкое создание, которое я только что держал на руках, действительно мой сын. Моё маленькое подобие и продолжение, первенец и наследник. Я уже сейчас ощущаю в нём спящую огромную силу, которая со временем вполне может превысить мою собственную. Но вместе с тем я ощутил в нём и частичку Лины, тонкий шлейф её мягкой энергии. Увидел её черты в детском личике.
И пока что у меня не получается дать определение эмоциям, которые я испытываю, и чувствам, которые неумолимо зарождаются из этих самых эмоций. Удивительно даже то, что я не стремлюсь больше прервать эту цепочку, обрубив нежелательные порывы и переключившись на холодный анализ своих естественных реакций на события. Мне доставляет странное удовольствие то, что я впервые в жизни позволяю эмоциям превратиться в чувства. Словно открываю для себя новое поле для изучения. Находя необъяснимую отраду в принятии.
– Что дальше, брат? – интересуется Са-оир, выходя со своим сыном из душевой кабинки.
Нахмурившись, смотрю на скамью. Там до сих пор лежат грязные пелёнки Рэй-адана. Для Эш-наира Лина сама всё приготовила. А потом сбежала, когда в помещении появился брат. Закрываясь от нас двоих. Испуганная. Настороженная. Защищающаяся. Совсем не такая, какой мы привыкли видеть свою сэ-авин.
Но та, к которой мы привыкли, которую пытались из неё слепить, и не сбежала бы. Мы ошиблись. Изначально. Лина оказалась чем-то гораздо большим, чем то, что мы рассчитывали получить. Даром, который мы не оценили. Который я попытался отрицать. Пока не потерял.
Теперь у нас есть шанс всё вернуть. И очень важно
Последние месяцы очень наглядно показали мне, какова будет жизнь без неё. Заставили понять, от чего именно я бежал, от чего именно прятался в своём оцепенении. Заставили прожить это. Умереть внутри.
Лишь в тот день, когда она рожала наших сыновей, и у нас появилась возможность не только поприсутствовать ментально рядом, но и засечь энергию своих наследников, установив крепкую, надёжную связь, ставшую путеводной, я ощутил, что способен вернуться к жизни. И бороться за свою женщину.
Но пока придётся позволить ей держать дистанцию, медленно подбираясь ближе, окружая собой. Чтобы снова доверилась и прекратила сопротивляться нам и самой себе. Я видел, что в её глазах по-прежнему боль. Видел, как она смотрит на каждого из нас троих. Это ложь, что чувств в ней больше нет. Есть страх. Есть сомнения. Лина пытается пойти тем же ошибочным путём, который прежде избрал я. И её это тоже никуда не приведёт.
Но раз уж сейчас сбежала, придётся мне самому помочь брату разобраться с пеленанием сына.
– Подожди. Сейчас, - бросаю Са-оиру.
Восстанавливая в памяти, что именно Лина постелила и в каком порядке, без труда отыскиваю нужные вещи в сумке.
– Укладывай его сюда, - показываю брату, когда всё готово. Объясняю кратко, что делать дальше.
– Признаться, я совершенно не таким видел этот день, - криво усмехается Са-оир, заворачивая своего наследника во все нужные слои ткани. Поднимает мальчишку на руки, рассматривая со странным выражением лица. Возможно, я выглядел точно так же. – Хотя, должен был предусмотреть, что детям потребуется уход, который Лине самостоятельно будет сложно обеспечить.
– Я тоже это не предусмотрел, - признаю и получаю удивлённый взгляд от своего близнеца. – В полной мере. Это выходит за рамки нашего жизненного опыта и знаний. Но я полагаю, что это может сыграть нам на пользу.
– Что ты имеешь в виду? – заинтересованно смотрит на меня брат.
– Я заметил, что Лина смягчилась, когда увидела сына у меня на руках. И потом, когда я на деле продемонстрировал, что могу обеспечить ему правильный уход.
– Хм. Интересное наблюдение, - на губах Са-оира появляется предвкушающая усмешка. – Значит, нашей малышке нравится видеть, что мы проявляем заботу о нашем общем потомстве.
– Это абсолютно закономерно и естественно, если вдуматься. Она ещё не отвыкла быть нашей и считать нас своими. Родила от нас сыновей. Её инстинкты нам на руку.
– Только её инстинкты? Не наши? – в глазах брата мелькает понимающая усмешка. – Не говори мне, что ты не испытываешь ничего по отношению к своему наследнику. Эта связь не уступает той, что связывает нас с Линой.
– Не скажу. Испытываю. Точнее даже будет сказать... чувствую.
– Тебя ли я слышу, брат? – изумлённо вскидывает брови Са-оир. – Ты признаёшь чувства? Неужели готов выбраться из своей ледяной брони?