Любимая учительница
Шрифт:
— В детском доме… Один раз заперли в холодной душевой. Зимой. Я сидела на кафеле всю ночь. Простудилась. Потом вылечилась. А потом, уже годы спустя, врачи подтвердили… И обследование… Короче говоря, зачатие и возможность выносить… Там один или два процента…
Вот и прыгнула. И все.
Я опять попыталась отвернуться, боясь смотреть на своих мужчин.
Нормальных мужчин.
С нормальными желаниями и потребностями.
Пусть не сейчас, но когда-нибудь.
Они захотят то, чего я
У меня почему-то замерзли ноги. Вот враз заледенели. И сердце тоже замерзло.
А потом большой, очень горячий, огненный Давид прижал меня к себе, согревая. Сразу, разливая тепло толчками по всему телу.
А Глеб, хмыкнув, наоборот, спустился ниже, отбрасывая простыню и мягко покусывая живот.
— Процент, говоришь? А врачи твои говорили что-нибудь о том, что если заниматься сексом с двумя мужчинами, то шансы увеличиваются ровно вдвое? А?
Врачи такого не говорили. И, подозреваю, вообще не имели ничего такого в виду.
Глеб раздвинул мои ноги, добираясь до цели, и мягко прикусил клитор, заставляя выгнуться и застонать.
Давид, усмехнувшись, провел по моим распахнутым в стоне губам пальцами, погружая сразу два внутрь. Я прикусила, получила легий укус за мочку уха, чтоб не самоуправничала, и понятливо провела по подушечкам языком, а затем резко, с хлюпом всосала внутрь. Давид наблюдал все это, глаза его постепенно темнели, наливаясь привычной и такой притягательной черной похотью.
— Знаешь, — хрипло сказал он, — люблю вызов. И Шатер любит.
Глеб в это время прикусил опять клитор, до легкой боли, и сильнее раздвинул ноги, уложив их себе на плечи.
Я почувствовала его язык в себе и задрожала.
Давид вытащил пальцы, напоследок мазнув по щеке, провел ими по уже готовому к бою члену, и встал на колени возле моего лица.
Я с готовностью открыла рот и прикрыла невольно глаза, ощущая безумно сладостное скольжение языка у себя внизу.
И последнее, что мелькнуло в моей окончательно одуревшей голове, что я совершенно не против таких вызовов.
Глава 34
На новогодние праздники мы поехали в Архыз.
Парни хотели покататься на лыжах, ну а я особого мнения по этому поводу не имела. Архыз так Архыз. Без разницы. Я за всю свою жизнь только в двух местах и была. В родном городе и в Москве.
Место оказалось волшебным. В туристической деревне вполне себе приличная гостиница, с хорошими и чистыми номерами.
Нам понравилось. Я все удивлялась, каким образом удалось так хорошо подсуетиться прямо перед Новым Годом, когда места в подобных курортных зонах выкупаются с сентября. Глеб что-то упоминал про блат, но особо не вдавался. А я и не настаивала.
Юрик умотал в Лондон на очередной семинар. Не знаю, что там за семинары перед
Посмеялся, что оставляет меня на растерзание зверям, обнял, весело стрельнув распутными глазами в нахмурившегося Давида.
Парни насчет его ориентации были в курсе, восприняли на редкость спокойно, но, как мне кажется, до конца все же не верили.
Как один раз заявил Давид, невозможно находиться рядом со мной и не хотеть. Кому угодно. Даже гею.
Приятно, конечно, льстит…
И голову кружит.
Я вообще стала замечать, что как-то по-другому себя веду. Более раскованно, что ли. Одеваться стала элегантней. Полюбила юбки-карандаш и чулки. Тонкие блузки и изящные строгие платья.
Особенно приятно было, когда видела, как моим парням от этого всего голову сносит. Пару раз, конечно, доводила их до срыва.
Как в тот раз, когда вечером затащили в лаборантскую после разговора с вредным проректором и сладко взяли, закрывая рот пальцами, чтоб не кричала.
Это будоражило, заводило, держало в тонусе.
Про мое самочувствие больше не заговаривали, закрыв эту тему.
Но вызов, судя по поведению, спокойно жить не давал.
А я что? Я была только за.
— Глеб, а когда ты понял, что я тебе нравлюсь? — я лежала, привалившись к боку Давида и легко шлепала пальчиками ноги по спине разлегшегося ниже Глеба.
— Бля, малыш, ну говорил же… — протянул он лениво, не поднимая головы, — сразу, как увидел… Стоит перед кабинетом, такая маленькая, хорошенькая, худенькая мышка. Так сразу и представил, как бы ты на моем члене пищала…
— Ах ты гад! — я шлепнула по спине посильней, обидевшись.
Я тут, понимаешь ли, жду признания в любви, а мне…
— Татьян Викторовна, — Глеб, резко развернувшись, поймал мою ногу, пощекотал пятку, — ну ты же все знаешь про мужскую психологию!
— Знаю, что вы похотливые самцы! — ответила я и тут же пискнула от неожиданности, потому что меня резко дернули вверх. Давид, оказывается, не спал, а просто лежал в засаде, как тигр, и теперь поймал нужный момент, повод заставить отвечать за свои слова.
Глаза его были черными, без искринок смеха, губы жесткими и требовательными, словно не прошло всего полчаса, как мы занимались любовью.
И, судя по тому, что я чувствовала животом, он успел за эти полчаса основательно соскучиться. Глеб, перевернувшись на бок, с интересом смотрел на нас, пока что не делая попыток присоединиться.
Я распласталась на мощном теле Давида, как маленькая белка-летяга, обхватывая его всеми конечностями и чувствуя, что от его грубого поцелуя тоже уже очень даже готова.