Любимая воина и источник силы
Шрифт:
Неожиданно.
Я до последнего думал, что мы не покинем пределов Эрессолда. Зато отсюда не так далеко до Сатор-Юти, а, значит, в случае опасности я легко уйду с Льярой тенями, а потом смогу вернуться и помочь Сатему, если понадобится.
Чую, вечерок-то ещё тот впереди. Уверен, будут обсуждать помолвку с Галэном.
Нехорошее предчувствие не отпускало всю вторую половину дня, но я и не предполагал, что столкнусь здесь с Амелией. Даже было на секунду решил, что пребывание в одиночестве в Чаще окончательно свернуло
Но нет.
Она и правда была здесь передо мной. Живая, невероятно красивая и самодовольная. Я не мог не восхититься её умением проторить путь наверх. Что ж, уважаю за упорство и целеустремлённость. Похоже, то что не удалось в Эрессолде, таки выгорело на родине. Она стояла, радушно улыбаясь, но я заметил, что и она удивлена не меньше, хоть и пытается это скрыть.
С опаской прислушался к себе, и с радостью понял, что больше ничего к ней не чувствую. Ни прежней любви, не желания уничтожить, как бывало, когда я метался из крайности в крайность. Красивая картинка. Настораживающе-красивая, не более. Отец, Райд Эллэ, все, кто твердил мне, что я полюбил придуманный образ, нежный и невинный, как же вы были правы. Теперь я это признаю. Женщина передо мной такой не являлась. Ослепительная, расчётливая, обольстительная, какая угодно, но невинностью от неё и не пахло.
И все же, такая любовь бесследно не проходит. У меня «на память» остался раал’гар, татуировка на загривке и тени…
А ещё я стал тем, кто я есть.
Пожалуй, всего этого достаточно, чтобы все же быть благодарным.
Принц подошёл к нам, и все мысли вытеснила ревность. Зверь поднял голову и зарычал: «Моя!»
Глядя на меня, принц поцеловал Льяре руку. Долго и со вкусом, насколько только было уместно.
Сиятельный выродок сделал то, что не позволили мне!
Немилосердно зажгло скрытую воротником рубашки шею, невидимый огонь охватил словно раскалённый ошейник и распространился вниз по позвоночнику до самых лопаток.
Чтобы отвлечься, вспомнил о своих прямых обязанностях и осмотрел помещение на предмет опасностей, жаль, что моих способностей, как теневого мага хватает только на перемещения, да на клинки, но и лорд Сатем, уверен, не дремлет. Тем не менее я кожей ощущал высокий магический фон, который испускали заряженные под завязку артефакты, искусно скрытые среди обстановки. Что ж это не удивительно для портальной залы. Уверен, при реальной угрозе, тут за секунды все полыхнёт. Световики любят действовать наверняка, когда дело касается боевых приспособлений. Только это и позволяет им выживать в мире Чащи без помощи друидов.
Обмен любезностями закончился, и мы двинулись дальше.
Каждый раз, когда Амелия приближалась к Льяре, я внутренне напрягался, пристально следя за ней. Вряд ли она знает о наших отношениях, но отчего-то сам факт её присутствия воспринималась мной как кощунство, заставляя чувствовать непонятную вину, и это сильно раздражало. Умом я понимал, что фаворитка Берди вряд ли является угрозой, у них сейчас иная цель — заманить Льяру в свои сети, добиться согласия на помолвку. Подозреваю, что нейтральный источник здесь не последнюю роль играет.
Любимая
Не мог скомпрометировать своим вниманием.
Не мог ослушаться императорского приказа.
За стол меня ожидаемо не пригласили. Да и не больно-то хотелось. Я едва сдерживался, чтобы не перевернуть его. Заорать, разрываясь в обороте, ломающем все наложенные ограничители. Разорвать молокососу глотку за то, что тот посмел допустить хоть одну грязную мысль о моей девочке. Унести её отсюда, избавив от этой пытки.
Льяра старалась держать лицо, но её волнение с головой выдавало отсутствие аппетита, нехарактерное для оборотника. Я видел, как она изредка бросает на меня взгляды, но страшился столкнуться с бездонной бирюзой, в которой уже успел заметить немую мольбу о спасении. Я не был уверен, что готов к такому испытанию. Желание заявить: никакой помолвки не будет, потому что я так сказал, все крепло и боролось с клятвой верности.
Лорд Сатем проверил подарок, и Галэн снова оказался непозволительно близко от Льяры, а я ничего не мог поделать, хоть и видел, как ей это не нравится. Потерпи, моя хорошая, я найду какой-нибудь способ. Обязательно что-нибудь придумаю. Мы переживём это, и я все объясню, потерпи только ещё немножко. Уговаривал я не то её, не то себя самого, не смея потянуться к ней даже эмпатией. Боясь, что стоит лишь коснуться её сознания, и меня уже ничего не остановит от кровавой расправы.
Сжал зубы, татуировка явно не справлялась. Хорошо, если глаза ещё не волчьи. Сосредоточенно уставился в стену напротив и, погрузившись в себя, впервые за долгое время принялся уговаривать зверя.
— Убьём Галэна, и дело с концом, — вкрадчиво предложило чёрное чудовище с торчащими из пасти клыками, и я был близок, чтобы согласиться.
Стоп! Не волк. Сразу раал’гар, значит, мои дела плохи.
— Нельзя! Уймись немедленно!
— Но ты ведь желаешь этого сам. Льяра на… твоя и только твоя. Зря ты не воспользовался моментом, когда была такая возможность. Они не посмели бы оспорить твоё право.
— О каком праве ты мелешь? Знай своё место, или будем говорить по-другому!
— Снова запрёшь меня в клетку? — мне показалось или морда зверя исказила усмешка? — Она лишь иллюзия. Ты — это я, а я и есть ты. Вердерион, ты смотришься в зеркало. Раз чувствуешь себя чудовищем, значит тебе этого хочется. Попробуй стать свободным. Сбрось оковы хоть раз. Не пытайся бороться.
Я вдруг вспомнил, как напал на Оэльрио в коридоре.
— Нет! Я — не ты. В отличие от тебя, я знаю, что такое долг и честь!
— И много чести подвергать её этому унижению? Она нужна нам как воздух. Льяра — наше спасение! Твоё спасение!
Я не нашёл, что ответить, но тут меня словно выбросило в реальность. Я был шокирован. Никогда раньше не слышал, чтобы оборотники беседовали со своей ипостасью. Может, я схожу с ума? Надо бы с врачевателем хорошим посоветоваться.