Любимая землянка адмирала

Стрельцова Юлия

Звуки барабанов становятся громче и вытесняют собой все другие. Даже на меня этот древний, такой простой и одновременно богатый звук, оказывает сильное влияние.

Все инстинкты мобилизуются, тело становится горячим и гибким. Словно мне предстоит бой, либо танец, либо секс.

Кто-то из девушек вскрикивает, когда воин тянет ее на себя и усаживает верхом. Ее крик был игрой, и теперь она смеется, заигрывая с воином, который не стесняясь стягивает с ее груди лиф.

— Что происхо…

Я не успеваю задать виллару

свой вопрос, как еще одна девушка точно так же оказывается на коленях у другого воина. Но на этот раз ее трогают две пары рук.

Я никогда не видела такого. Слышала да, но не видела, чтобы двое мужчин охотно делили одну женщину. А выражение истинного блаженства на ее лице однозначно говорит, что ее все более чем устраивает.

С каждым новым ударом в барабан девушек на площадке остается меньше и меньше.

К лицу приливает жар. Никого кроме меня происходящее не смущает, а значит, простыми ласками и избавлением от одежды дело не закончится…

Глава 24.

Сама не знаю, как так получается, но я подскакиваю на ноги и убегаю прочь. Подальше от этой музыки, что пробуждает первобытные чувства. И уж точно подальше от намечающегося группового секса.

Неужели все просто останутся там и будут смотреть? Наверное, земляне и правда сильно отличаются от других гуманоидных рас, либо это я отстала от жизни.

Подхватив юбку, что так некстати путается между ног, я бегу по вымощенному стеклянной мозаикой полу, сама не знаю куда. Ноги несут меня во внутренний сад, украшенный большими фонариками, что прекрасно освещают путь.

Стоит мне затеряться между густо посаженных кустарников в незнакомыми мне цветами, как я слышу за спиной знакомые шаги.

— Астра, — ну, конечно же, виллару без труда удалось меня догнать. — В чем дело?

Я выжидаю несколько секунд, прежде чем развернуться к нему лицом. Смотрю на него, и сердце начинает биться в особенном ритме. Что я делаю?..

— Ты не сказал мне, что именно это за праздник. Знал, но не сказал, — в моем голосе проскальзывает упрек.

— Это претензия? — виллар щурит веки и медленно сокращает дистанцию.

— Да, — скрещиваю руки, что еще сильнее выпячивает мою грудь.

Взгляд Кассиуса на секунду опускается к ней, но буквально сразу же возвращается на лицо.

— Это всего лишь праздник.

— Оргия, — поправляю я его.

— Взрослые люди вольны делать что хотят. Разве нет? — его руки ложатся мне на плечи, ласково обнимают. — И я несколько раз предлагал тебе уйти.

— Предлагал, — вымученно произношу я. — Ты правда не понимаешь, в чем дело?

— Правда, — он спокоен и серьезен.

Что ж. Глупо было ожидать, что мои земные понятия будут совпадать с понятиями иномиряниина.

— Если бы мы остались там, то…

— Что, милая? — он

мягко прижимает меня к себе, отчего по телу расплывается сладкая нега, и я расслабляюсь.

— То ты бы тоже пытался заняться со мной сексом у всех на глазах? — это честный вопрос.

Кассиус вдруг отстраняется и, держа меня за плечи, всматривается мне в лицо, будто мои слова его поразили.

— Конечно, нет, — отрезает он резко. — Никогда. Ты только моя и создана для моих глаз. Что заставило тебя так подумать?

— Но твои воины и те девушки…

— У нас с тобой все иначе, — он даже не дает мне договорить. — А там всего лишь праздник, и утром, когда похоть утихнет, он закончится.

— Что будет, когда утихнет твоя похоть? — вопрос сам срывается с губ и его уже не вернуть.

Я одновременно жалею о том, что спросила виллара об этом, и не жалею вовсе. Мне важно знать, что у него ко мне есть чувства, выходящие за грани просто желания секса.

— Землянка, — виллар наклоняется и я чувствую его дыхание у себя на губах. — Советую тебе выбросить страхи такого рода из своей головы.

— Это еще почему?

Вместо ответа он молча ведет меня за собой, садится на резную деревянную лавку около небольшого фонтана и привлекает меня себе на колени.

— Тебе нужно опасаться других вещей, милая. Я бы даже сказал противоположных, — он отводит прядь волос от моего лица, затем кладет руку мне на затылок и притягивает меня к себе для поцелуя.

— Кас, — выдыхаю в его губы. — Это не ответ.

Он меня не слушает и не останавливается. Его рот накрывает мой в атакующем и сносящем все на своем пути поцелуе. Я вспыхиваю как фитилек, которому суждено ярко сгореть дотла.

Слух ловит не только учащающееся дыхание виллара, который руками жадно исследует мое тело, но и удары барабанов. Они словно толкают мою кровь по венам, чтобы та бежала быстрее.

И это усугубляет мое желание отдаться виллару.

Мне кажется глупым, как я мгновение назад тратила драгоценное время на то, чтобы выяснить его настоящие чувства.

А ведь они как на ладони.

Кас прозрачен в своем отношении ко мне. Я чувствую каждой клеточкой, то, насколько он ненасытен, как требовательно и одновременно нежно исследует мое тело.

Его большие и горячие ладони ложатся на мою грудь, сжимают. А мне мало. Хочется больше и чувственнее. Чтобы он стянул с меня украшенный бусинами и самоцветами лиф и вонзился в мои соски губами.

— Ты, наверное, подумаешь, что я безумная, учитывая мою недавнюю жалобу на этот праздник, — бормочу, нехотя разрывая наш поцелуй. — Но я не могу терпеть, — признаюсь я, на что виллар приподнимает меня и садит на себя верхом, лицом к лицу, словно я его оседала.

— Продолжай, — одной рукой он сжимает и поглаживает мои ягодицы, а другой возвращается к ноющей по его ласкам груди.