Любимая

Фэйзер Джейн

Глава 24

Когда Фостер открыл графу Стоунриджу дверь, было уже за полночь, и Сильвестр удивился, обнаружив, что в доме еще не ложились спать, а в гостиной горят свечи.

— Что тут было, Фостер?

Он сделал шаг в сторону, пропуская слугу, торопившегося из столовой с подносом, полным грязной посуды.

— О, целый прием, сэр, — ответил Фостер сияя. Он принял у графа плащ и перчатки. — Прямо как в старые времена, милорд. Все семейство за обеденном столом, и мистер Эдвард, и кавалер

леди Клариссы. — Он закрыл входную дверь и добавил: — Молодой мистер Лейси мне кажется милым джентльменом, сэр. Помяните мое слово, они поженятся еще до Рождества.

Фостер снова повернулся к графу, и сияние на его лице угасло, едва он увидел выражение глаз его светлости. Это была смесь грусти и раздражения.

— Если я правильно понял, леди Белмонт и девочки обедали здесь? — медленно спросил Сильвестр. — С моими матерью и сестрой?

— Да, сэр, именно так. Но леди Джилбрайт и мисс Джилбрайт ушли к себе рано, еще до чая. Как я понял, ее светлость не одобряет игры в фанты и других подобных развлечений.

Фостер вновь говорил ровным голосом, а лицо его стало непроницаемым, хотя Сильвестр готов был поклясться, что в глазах его читалось неудовольствие.

— Конечно, играя в фанты, юные леди немного пошумели, — спокойно продолжал Фостер. — Леди Белмонт неоднократно призывала их поутихнуть, но не слишком строго… Можно запирать, милорд?

— Да, я иду спать, — ответил граф и пошел к себе наверх.

— Да, между прочим, милорд, мисс Джилбрайт переехала из китайской комнаты. Она нашла, что драконы на обоях вызывают у нее несварение желудка. Спокойной ночи, милорд.

Несмотря на раздражение, Сильвестр не удержался от улыбки.

Он шагал по лестнице и не знал, гневаться ему или восхищаться. Вместо того чтобы терпеть одной скуку этого вечера, Тео превосходно провела время с близкими людьми и ухитрилась спровадить при этом его мать и сестру. Эта бесшабашная цыганка в который раз переигрывала его.

Затем он вспомнил о Мери и драконах и невольно рассмеялся. Несварение, вот уж действительно! Можно представить, как это развеселило леди Илинор.

Когда он подходил к своей комнате, то увидел под дверью Тео золотистую полоску света. Вероятно, она смакует свой успех. Граф вошел к себе и громко хлопнул дверью, надеясь, что это заставит Тео подскочить. Может быть, она хоть чуточку забеспокоится, узнав о его возвращении.

Комната графа освещалась огнем камина и единственной свечой на туалетном столике. Он, зевая, разделся и собирался уже залезть в постель, когда услышал скрип кресла в соседней комнате.

Тео еще не спала. Граф накинул халат и тихо открыл дверь в коридор. У Тео все еще горел свет.

Граф отворил дверь. Тео стояла у туалетного столика спиной к нему с рюмкой в руке. Она увидела его в зеркале и повернулась, поставив рюмку рядом с маленькой бутылочкой.

— Сильвестр!

— Почему ты не спишь? — спросил граф,

входя в комнату.

— Мне совсем не хочется спать. Она откинула волосы со лба.

— Вероятно, вечер был слишком бурным, — сухо заметил Сильвестр.

Щеки у Тео вспыхнули.

— Я думала, твоей матери будет веселее в компании.

— Чушь!

Тео покраснела еще сильнее. С минуту она молча рассматривала его и затем с решительным видом проговорила:

— Я действительно сожалею о случившемся, Сильвестр. Это было глупо, или назови это сам, как считаешь нужным.

Граф шагнул к ней, взял за подбородок и сурово проговорил:

— Ты называешь глупым свое поведение потому, что забыла взять пистолет? Ты это имеешь в виду?

— Да, полагаю, что так, — призналась Тео. — Уверена, все было бы хорошо, если бы я все тщательно обдумала. Но к сожалению, я этого не сделала.

— Вот именно. И чуть не угробила и себя, и Эдварда. Ну что ж, больше такого не случится, Тео. Как только уедет моя мать, ты отправишься в Стоунридж.

— Одна?

— Одна, — подтвердил граф. — У меня здесь есть еще неоконченные дела. Когда я с ними разделаюсь, тоже приеду.

— Ах вот как! — Тео отклонила его руку. — Ты боишься, что я снова ввяжусь в твои неоконченные дела! Но ты не понимаешь, что я хочу делить с тобой все заботы и тревоги, хочу тебе помочь. Тот счастлив по-настоящему, кто заботится о других. Но ты не знаешь, что значит заботиться о ком-то.

Голос ее звенел от негодования.

— Разве я ни о ком не забочусь? О, это не так.

Тео стояла перед камином, контуры ее тела просвечивали сквозь прозрачную ночную рубашку. Граф не смог оставаться равнодушным.

— Иди сюда, — мягко проговорил он, протягивая к ней руки. — Я покажу, как я о тебе забочусь.

— Нет! — с жаром крикнула Тео, пытаясь оттолкнуть его. — Не трогай меня! Я не хочу, чтобы ты ко мне прикасался, Стоунридж. Никогда больше не касайся меня!

— Что за глупости ты говоришь?

Граф одной рукой прижал ее к себе, а другой взял Тео за подбородок и заставил смотреть себе в глаза. Тео металась между желанием и гневом.

Когда граф нагнулся, чтобы поцеловать Тео, она резко мотнула головой, и поцелуй пришелся в ухо. Тео попыталась выскользнуть, но граф только засмеялся и усилил свою хватку.

— Мне нравятся твои уши, — пробормотал он.

Тео снова попыталась увернуться. Граф знал, как чувствительны ее уши и что Тео все же уступит растущему в ней желанию.

— Так-то лучше. Ну а теперь давай доставим удовольствие друг другу. Или, может быть, поборемся еще?

В нем что-то изменилось, подумала Тео. Он стал беззаботнее, словно скинул с себя тяжкий груз.

— Ты нетрезв! — воскликнула Тео, уловив запах бренди.

— Вовсе нет. — Граф покачал головой и поднял ее на руки. — И не гляди так, словно тебя ведут на плаху, цыганочка.