Любимец принцесс (измененная версия) - 2 сезон
Шрифт:
– Принцесса, ну а как иначе?
– дворецкий Альфред сжимал и разжимал кулаки, словно душил кого-то.
– Ведь это он вас ранил. Это государственное преступление!
– Меня ранил не Тэппей!
– в боку вдруг словно резануло ножом - сдавленно охнув, девушка опустилась обратно на подушки.
– Это все тот бандит, Леопард, или как там его….
– Вы просто не помните точно. Я всегда подозревал, что этот Арима неспроста рядом с вами крутится. Не получилось охмурить, так он решил вас убить! Эх, жаль, меня в тот момент рядом не было, дернули
– Он не убивал меня, а наоборот, защищал!
– Ничего, как только он вернется в Японию, мы его тайно арестуем, и привезем сюда, и здесь он предстанет перед судом, и суд во всем разберется, - старик ласково оттер пот с ее лба.
– Спите, ваше высочество, и ни о чем не волнуйтесь. Виновник рано или поздно понесет наказание, и неважно, Арима это, или какой-то мифический бандит.
Но Шарлотта не собиралась так просто сдаваться.
– У меня есть как минимум трое свидетелей в том, что Тэппей не виновен, - твердо заявила она.
– Это Сэйка, Ю, и…
– Интересно, а как вы вообще оказались в городе Осаки?
– поинтересовался дворецкий, пристально глядя ей в глаза.
– Это ведь Арима вас попросил приехать, да?
– Нет, я сама…
– После того, как вам сообщили, что он там?
На бледных щеках принцессы вспыхнул не менее бледный румянец.
– Откуда ты это знаешь?
– пролепетала она.
– Мы уже расспросили всех - и Фудзикуру, и Хедзеин, всех. Вы отправились в Осаки после того, как горничная Аримы рассказала, где его искать. Следовательно, он обманным путем выманил вас из Токио, чтобы лишить жизни. Лично я при вынесении приговора буду голосовать за смертную казнь.
– Это неправда….
– Ваше высочество, в который раз прошу, ну не считайте вы себя такой наивной! Этот Арима - махинатор, он может вложить вам в голову что угодно, я это сразу понял, как только его увидел. Пожалуйста, не губите, старика, он ведь так хочет увидеть, как вы будете счастливы!
Потрясенная Шарлотта замолчала на целых пять минут, прежде, чем собралась с силами, и задал последний вопрос:
– Ладно, а как же то, что он отправился спасать меня из здания, из поезда, из кареты?
– А это, ваше высочество, у них называется “втереться в доверие”. К тому же, никто не знает, что было в поезде, а рассказ о том, что ваш покойный жених якобы поджег локомотив, выглядит абсурдным. Вот увидите, я выскажу на суде все, что думаю, и выведу Ариму на чистую воду!
****************
Некоторое время вокруг была тишина, темнота, и умиротворяющий покой. А потом мое сознание поплыло сквозь яркий калейдоскоп красок. Зазвучала музыка, смех, крики, смутно знакомое “Девушка, я не танцую, я прыгаю!”, какие-то фейерверки… Потом кто-то прочитал с выражением “Наша Таня громко плачет, громко ржет и снова плачет, плачет, ржет и снова плачет, да, гормоны много значат!”, и опять все засмеялись. А потом все стихло, зато затрещало, словно рация заработала.
“Палестинец! Прием!”
“Чего надо?” - нехотя откликнулся мой дух, уже
“Я - твоя бешеная ненормальность! Хватит лежать, у тебя Сильвию забрали!”
“И че?”
“Она же твоя невеста! Предлагаю встать, накостылять всем, кто с этим несогласен, и жениться!”
“Ты глянь! Какая извращенка!” - мне даже стало интересно. “О, так значит, это из-за тебя я постоянно норовлю себе шею сломать?”
“Неважно! Да, и не забудь ей еще раз подробно рассказать, когда и с кем ты спал, кого и где ты…”
“Уже говорил”
“Скажи еще раз, не торопясь, и в подробностях. Это ее отпугнет, и мы опять будем свободными, и сможем выбирать из трех оставшихся. Кстати, как тебе формы Фудзикуры? Немного уступают второй принцессе, но если снять с них все эти тряпки…”
Бродить сорок дней мне тут же расхотелось. Вместо этого я открыл глаза… и обалдел. Из темноты на меня таращилась косматая голова, бородатое лицо - ну чисто абориген!
– и раскосые глаза.
– Чет у меня реально глюки начались… - пробормотал я.
– Мужик, ты кто?
– Живой?
– незнакомец шумно принюхался, и ткнул меня палкой.
– Есть нельзя?
– Я тебя сейчас сам на костре зажарю. Отойди, дай воздуха глотнуть.
Скатившись с какой-то лежанки, я подполз к едва заметной полоске света, на ощупь распахнул крошечную дверь, и высунул голову наружу, с наслаждением вдыхая во всю силу легких. Вокруг либо поздняя ночь, либо раннее утро, какие-то глухие завывания, скрип деревьев. Так, значит, я еще в лесу. Костюм все еще тоже на мне, никаких ранений не наблюдается, особенно в области живота… Можно сказать, ситуация приятней, чем в прошлый раз.
Однако чего-то не хватает.
Сунув руку за спину, чтобы нащупать катану, я сжал пальцами воздух. Наверное, Хироми забрал, либо как трофей, либо для полной правдоподобности того, что Тигр - это я. Скорее всего, второе.
– Есть нельзя, - с грустью констатировал абориген из темноты, и вдруг прямо на полу вспыхнуло пламя. Я тут же захлопнул дверцу, и сел, протягивая руки (уже без перчаток) к огню. Руки согрелись, зато внутри костюма начала подниматься температура. Пришлось начать раздеваться. Шлем я аккуратно уложил в угол, а сверху навалил все остальные средства защиты, оставшись лишь в спортивных штанах и легкой водолазке.
– Красивый… - абориген потянулся к шлему, но я ударил его по руке.
– Ай!
– Слушай, низшая ступень эволюции, где это мы?
– Хермеш!
– он воздел руки к потолку.
– Япония! Рядом, да?
– Да, блин, также рядом, как аванс и зарплата, - буркнул я на русском.
– Тебя как зовут-то?
– И-й-ю, - протяжно произнес он, ударив себя в грудь.
– Ну, привет, Ийю. А я - Палестинец.
– Палест… Пале… Палестинец! Гость! Ийю - хозяин! Найти Палестинца! Спасти от смерти! Люди с оружием, много людей, убить Палестинца! Есть хочешь?