Любимец принцесс: Измененная версия
Шрифт:
– Сможешь, - я на секунду развернул ее лицом к себе.
– Ты мне всегда доверяла, помнишь?
– Да, но…
– Все получится. Не прыгнешь - твой дворецкий нам обоим в могиле головы оторвет. Давай, не волнуйся.
Девушка часто закивала. В мою душу уже начали закрадываться смутные сомнения, но что уж тут поделаешь.
– Выкинь из головы страх. Наметь взглядом траекторию прыжка и то, за что будешь хвататься. Согни ноги в коленях. На счет “пять” - сильно оттолкнись ногами, и брось тело вперед, - повторил я все то, что слышал в свой первый
– Раз…
Поезд вдруг дернулся, и начал снижать ход. Лежащий в углу Халдман пошевелился.
– Три… Пять!
Обхватив принцессу поперек талии, я буквально выкинул ее поезда. Сильвия, уже без меча, до пояса скользнула в окно, и едва успела поймать подругу за руки. Ноги Шарлотты по инерции скользили в воздухе параллельно кузову машины, глаза были закрыты - она все-таки потеряла сознание. К сожалению, увидеть, чем все закончилось, я не успел. На спину обрушилась тяжесть, сильные руки обвили горло, а к виску прижался холодный ствол пистолета. Рассмеявшись прямо в ухо, Халдман потянул меня назад в горящую преисподнюю.
– Какой же ты неугомонный подросток, Арима!
– швырнув меня на пол, блондин без сил привалился спиной к стене. Странно, его штаны набухли и покраснели от крови, но в голубых, умирающих глазах все еще пылала ненависть и безрассудство.
– Я хотел лишь одного, чтобы вы с Иссином поняли - богачей не будут терпеть в свободном обществе…
– Какая же ты занудная скотина… - я перевернулся на живот, и медленно пополз к двери. Сил подняться уже не оставалось, лишь страшная сила воли не давала моему угорающему сознанию соскользнуть в небытие.
– Богачи тут ни при чем…
– Ты не знаешь и половины того, что видел я, - Халдман вяло поднял пистолет.
– Мы смотрели на вас из трущоб, а вам не было дела до нас… И теперь, когда я умру, никто не сможет остановить капитализм. Будь ты проклят, Арима Тэппей…
– Меня зовут Палестинец… - перед глазами уже не плыло, зато светились разноцветные круги. Смерть сжимала горло холодными пальцами.
– Если хочешь - подыхай… а я еще поживу….
– Ты же… не хотел…. этого… всего… Ты хотел… обычной… жизни…
– А я передумал… - до двери осталось чуть-чуть, каких-то десять сантиметров. Признаться, я уже сам не понимал, что бормочу себе под нос на русском языке.
– Моя жизнь… моя судьба… мое будущее рядом с ними… Пошли со мной… и у тебя тоже… получится…
– Заманчиво… но не могу… - последним осознанным движением блондин приставил ствол пистолета к своему подбородку.
– Я передам… привет… твоим… родителям…
– Они в раю… а ты будешь жариться…. в котле… - также последним осознанным движением, я ухватился за край вагона, и медленно скользнул вниз, прямиком навстречу синей глади широкой реки.
За моей спиной едва слышно хлопнул выстрел, и в следующий миг прогремел взрыв. Я не успел набрать в легкие воздуха, и, погрузившись в воду, камнем пошел ко дну. Тишина и покой охватили мою душу, мне больше ничего не надо было.
Палестинца больше нет.
Совсем.
Мама, папа, до
========== Эпилог ==========
“Раньше был, он пьющий парень, а теперь он стал качком… Но меня он не запарил, он остался дурачком…”
Где-то я уже слышал эту песню. Музыка звучала на удивление чисто и нежно, хотя голос был грубым, и явно принадлежал пропитому алкоголику с солидным рабочим стажем.
– Тэппей… - чей-то голос пытался настойчиво ворваться ко мне в сознание. Отвалите все, я умер!
– Палестинец…
К черту палестинцев, арабов, негров или индейцев! Меня больше нет. Дайте песню дослушать.
– Мой принц… - и чья-то ладонь сильно соприкоснулась с моей щекой, в сопровождения звука хлесткой пощечины. А вот это уже наглость! Пожалуй, стоит на минутку воскреснуть, чтобы сломать руку тому, кто это сделал. Рай закрылся (ангел на воротах показал мне кукиш, вот гад!), и окружающая реальность медленно начала возвращаться. Постепенно просыпались органы чувств - сначала я вроде бы почувствовал, что лежу на спине, на мягкой траве. Потом, что что-то мягкое и округлое прижалось к моей груди… Не-не-не, только не это! Оттолкнув Шарлотту, я рывком перевернулся, и отчаянным кашлем начал удалять постороннюю воду из своего организма.
– Зачем ты его ударила?
– возмутилась Сэйка.
– Чтобы он очнулся, - просто ответила Сильвия.
– Ведь помогло же.
– Бедный, бедный Арима… - Шарлотта снова прижалась ко мне.
– Мой принц… сколько же тебе пришлось выстрадать…
– Ага… - я хмуро покосился на нее.
– А ты, вообще, кто такая? И как меня, кстати, зовут?
– Да ладно!
– принцесса отшатнулась от меня, как ужаленная.
– Что, купилась?
– я без сил развалился на траве, глядя в небо.
– В расчете, ха-ха.
Ощущение того, что я жив, было, наверное, самым лучшим из всех, что мне довелось испытать в своей, пока что, короткой жизни. Хотя, можно искать что-то лучшее (если вы понимаете, о чем я).
– Кстати, о счетах, - принцесса ван Хоссен, в мокром насквозь платье, забросила волосы за спину.
– Я уже дважды спасла вам жизнь, господин Арима. На вашем месте, я бы задумалась.
– Я, кстати, тоже постаралась!
– многозначительно добавила Сэйка.
– Тише-тише, девочки, я все понял. Никуда мне от вас не деться… - последнюю фразу я произнес с таким печальным вздохом, что сам Станиславский бы поверил.
– Правда?
– обрадовалась Шарлотта.
– Так ты не уедешь?
– Не-а.
– И останешься с нами?
– Похоже на то.
– Класс! Спасибо, спасибо, спасибо!
Нормальные истории обычно на этом и заканчиваются - типа, главный герой осознал ошибки, остался, там где ему лучше… но в нашей истории все только начиналось. Потому что, с одной стороны, мое решение было поистине гениальным, а с другой… это была очень тупая идея.
Но обо всем этом нам пришлось узнать значительно позже.