Любимые враги
Шрифт:
Семен выстрелил из парализатора в несущегося на него дросса. Потом выстрелил еще раз. И еще четыре раза.
Дросс взвыл от боли, но остался на ногах. Однако атаковать сержанта не стал и убежал, решив больше не нарываться на грубость.
Подчиненные Семена доставали парализаторы намного позже него. А некоторые и вовсе не успели это сделать.
Из-за этого от укусов дроссов погибли двое человек, а еще двух звери утащили с собой, исчезнув среди деревьев.
Оставшиеся в живых люди растерянно озирались, со страхом ожидая новой атаки. А кое-кто из
Семен с досады ударил кулаком по ближайшему дереву.
"Все повторяется!" - подумал сержант.
Он закрыл глаза. Вспомнил про Мусорку, про упавший парализатор, про крики Ани и Тома... И заскрипел зубами, не в силах терпеть терзающую его душевную боль.
3
Вечером в коридоре канцелярии базы Семен настиг-таки инструктора по безопасности, которому весь день удавалось избегать встречи с сержантом.
– Ну как же так, сударь-лейтенант?!
– Семен указал инструктору взглядом на висящий на стене стенд.
Оттуда лейтенанту с сержантом беззаботно улыбались с обведенных траурной каймой снимков покойные новобранцы. Под каждым из снимков был напечатан короткий некролог.
– Мне сегодня надо было на их малые родины извещения отправить, - сообщил Семен.
– Так, не поверите, не смог все написать. Всего четыре похоронки предстояло отправить. А осилил только одну. Такое ощущение, будто вездеход волоком протащил вокруг базы.
– Семен, они знали, на что шли, - попытался успокоить Семена инструктор.
– Их родственникам выплатят хорошую страховую сумму.
– На фиг, на фиг такую страховку!
– Семен, и ты, и я, и они подписали контракт со всеми вытекающими из оного последствиями. Пункт "Об отказе от претензий" помнишь?
– Помню... Мне все равно обидно, сударь-лейтенант. Сердце болит за могучую нашу Державу. Словно какой-то могучий враг ее душит.
– Ты о чем?
– насторожился инструктор.
– О безысходности. У нас и армия, и флот могучий. Народная гвардия есть и дружины регионов. Но люди-то гибнут. В тылу нельзя бить упырков, хоть те вконец обнаглели - людей жрут. И на нашем фронте, где идет покорение кислородных планет, тоже нельзя бить всяких вредин. Во что превращается наша власть?
Инструктор не ответил. Только понимающе вздохнул.
– Мы - нация родоначальников космической экспансии - превратились в смотрителей зоопарков, - продолжил Семен.
– К тому же зрители в последнее время все чаще выходит так, что эти смотрители уже не отделены от зверей надежной оградой.
– Такие вопросы, Сеня, вне моей компетенции. Признаюсь, Конвенция о сохранении внеземных биологических видов и Договор о правах малоразумных рас меня тоже не вдохновляют.
– Вы тренировали нас выживать, но не учили разбираться с дроссами так, чтобы и они были целы, и мы.
– Меня тоже этому... Семен, мне самому ситуация не нравится. Наша база построена просто как временный пункт для подготовки к строительству логистического центра. Никто не собирался тут заниматься зоологией
– Вот-вот!
– Но теперь из Центра на нас свалилась куча грозных инструкций. Их придется выполнять. Главное правило: не трогать этих тварей. На все наши возражения высокое начальство просто плюет.
– А что с защитным полем? Раньше оно дотягивало до леса середины леса.
– На распределительной станции большую часть энергии пустили на экспериментальную установку. В метрополии что-то с межнациональным проектом "Дунай" пошло не так. Были взрывы. Решили теперь продублировать работу на окраинах секторов.
– Помню. Даже наизусть начало рекламного ролика помню: "Созданный в рамках этого проекта портал глобальной виртуальности откроет человечеству широкие двери в закрома Мироздании". И еще что-то там говорилось про "саморазвивающуюся культурную среду".
– Из метрополии пришел грозный приказ: не считаясь с потерями, все силы бросить на помощь ученым. А когда они полностью аппаратуру подключат, вообще станет весело. Можем вообще без энергии остаться, и твари здесь будут бегать стаями. Но приказ есть приказ. И вся эта хрень для нас - высшая ценность.
– А меня учили, что человек - высшая ценность.
– Значит, тебе врали.
– Почему оружие не выдают.
– А парализаторы?
– Я дважды всадил по полному заряду в грудь дроссу. А тот спокойно убежал. Нужно боевое оружее.
– Командир базы его запер. Не один хочешь ты с дроссами поквитаться. А у него приказ беречь звурушек.
Семен разозлился и собрался было высказать инструктору все, что думает о ситуации, но вспомнил о разговоре с Михаилом после принятия присяги. Вспомнил и о том, что однокурсник назвал таких, как Семен, "пушечным мясом галактической экспансии".
Инструктор еще что-то говорил. Вроде бы оправдывался. Но Семен его уже не слушал, ибо погрузился в весьма неприятные раздумья.
И если до разговора с инструктором Семен еще надеялся на то, что кто-то более опытный и мудрый, чем он, сможет защитить молодое пополнение от зубов и когтей дроссов, то теперь Семену стало ясно: никто, кроме него самого не сможет этого сделать.
Инструктор давно ушел, а Семен еще долго стоял, задумавшсь, не замечая проходивших по коридору сотрудников базы.
4
Семену вспомнился урок истории в школе. Он был посвящен началу одной из самых кровопролитных войн России на Земле.
Этот урок Семен запомнил на всю жизнь, поскольку на нем речь шла о России, где тогда правил диктатор - коммунист Сталин. Перед нашествием на нее многомиллионной армии другого диктатора - нациста Гитлера - Сталин отдал своей армии самый глупый приказ всех времен и народов приказ: "На провокации не поддаваться! Огня не открывать!"
Такому приказу последовало руководство Русской армии в пограничных с занятыми противником регионами. Более того, оно восприняли начало войны как провокацию, про которую говорилось в приказе.