Любимые забавы папы Карло

Донцова Дарья

– Это моя фамилия знаменитая, – Эдуард решил поставить супругу на место, – а твоя, девичья, проще некуда, Петрова. Кабы не я, не стать бы тебе вовек Малиной!

Ванда скривилась.

– Ясное дело, другие мужики деньгами гордятся, машинами. Вон петька Рюмин шубу жене купил. Ну а тебе только о фамилии и говорить! Слышь, отдавай фен, наш он получается.

Последняя фраза явно относилась ко мне.

– А за что нам подарок? – удивился Эдуард.

Ванда зыркнула на мужа.

– Ты

вроде отличился, на вопрос ответил.

– Какой?

– Про этого, космонавта.

– Что? – вытаращился Эдик. – Никто меня и не спрашивал.

– Вы его жена? – Я быстро попыталась перевести разговор на другую тему.

– Законная, – кивнула баба.

– Свой паспорт принесите и свидетельство о браке.

– Зачем?

– Условие такое, фен отдают семейной паре с официально зарегистрированными отношениями.

Ванда начала жевать нижнюю губу. Я насторожилась, сейчас она совершенно логично спросит: «С какой стати тащить кучу документов? В паспорте у мужа штамп стоит».

Но Ванда вдруг кивнула и молча ушла. Я бросилась к огрызку.

– Отдавай квитанцию!

– Какую? – вздрогнул сморчок.

– Ломбардную, на ожерелье.

– Чего?

– Послушай, сейчас твоя крокодилица вернется.

– Кто?

– Ванда.

– Ну?

– Хватит выдрючиваться, меня Кира Нифонтова прислала.

– Кто?

– Любовь твоя! Немедленно принеси квиток!

– Психованная, да? – жалобно спросил Эдуард. – То про космонавтов вопишь, то фен под нос суешь, теперь новую придурь несешь. Че хочешь-то?

Я схватила его за плечи и встряхнула.

– Волоки квиток, живо. У Кирки никаких претензий к тебе нет, она сама брюлики выкупит. Шевелись, убогий!

– Ванда! – заорал мужичонка с такой силой, что на люстре в прихожей зазвякали висюльки.

Жена мгновенно явилась на зов.

– Ну?

– Она меня обижает, – по-детски протянул Эдик, – во, пристает, квитанцию требует, хочет, чтобы я в какой-то ломбард пошел…

Ванда уперла кулаки в то место, где у нормальных женщин изредка случается талия.

– Ну? Че надо…

Внезапно мне стало душно, закружилась голова, а в душе вдруг поселилась уверенность: все очень, очень плохо.

– Можно пройти к вам на кухню, – прошептала я, – сейчас все объясню.

Ванда окинула взглядом мою фигуру.

– Ну, топай, – разрешила она, – ща разбираться станем.

Около часа я растолковывала парочке суть дела. Наконец Ванда всплеснула руками:

– Ну и ну!

– Ну! – подхватил Эдуард. – Ваще, блин!

– Не он это, – категорично заявила жена.

Я вздохнула:

– Да я уже поняла.

– Точно не он, – продолжала Ванда, – вот кабы ты сказала,

что Эдька нажрался и бухой в городе на тротуаре насрал, тут я и сомневаться не стану. Как на грудь примет, так и тянет его на подвиги. Но по бабам, не! Не шляется! Он импотент!

– Точняк, – без всякой обиды подхватил Малина. – Давно в тираж вышел! Вот раньше…

– И раньше ты плохой был, – безжалостно припечатала жена.

Эдик сник:

– Ну… ну… ну…

– Какие у вас претензии? – прищурилась Ванда.

– Никаких, – серьезно ответила я, – попробуйте вспомнить, кто мог взять у Эдуарда паспорт?

– Э-э-э, – завел мужичонка, – и не знаю! Лежал себе в комоде.

– Может, на работу приносили, а там кто и сцапал? – пыталась я ухватиться за последнюю надежду, но Ванда мгновенно ее разбила:

– Нет. Документ в комоде всегда лежит.

– А соседи?

– Бабка у нас тут одна живет, Зина, – покачала головой Ванда, – ну за фигом ей Эдькин паспорт нужен?

– Ну, – протянул Эдик, – верно.

Я вытащила из сумки блокнот, вырвала листок, написала на нем цифры и протянула Ванде.

– Это мой номер мобильного.

– Ну?

– Вдруг вспомните, кто брал паспорт, позвоните.

– Ну?

– Я отблагодарю вас.

– Ну?

– Денег дам, поворочайте мозгами, напрягите память.

– Ну, – кивнула Ванда.

Я поняла, что диалог закончен, и встала.

– А фен? – напомнила женщина. – Отдашь его или соврала?

– Возьми, – протянула я ей коробку, – пользуйся на здоровье.

Ванда схватила упаковку и воскликнула:

– Мы подумаем, авось чего в башку и въедет. Ты с нами по-хорошему, фен вот не пожалела, и мы с тобой по-человечески.

– Ну! – радостно закончил огрызок. – Ну!

Когда Кира узнала, чем закончился мой визит, она зарыдала с такой силой, что я испугалась за сохранность своего мобильного:

– Боже! Он обманул меня! Спер ожерелье!

– Ну в краже, боюсь, парня нельзя обвинить, ты сама ему драгоценность отдала.

– Господи, – стонала Кира, – делать-то что, а?

– Скажи Борьке, что потеряла.

– Где?

– Пошла на тусовку…

– Я на них не бываю.

– В гости.

– Не пори чушь! Что я, дура? Обронила у кого-то в квартире ожерелье и не стала искать? И потом, с какой стати мне цеплять на себя такую ценность?

– Пофорсить захотела.

– Перед кем?!!

Я замолкла, из трубки донеслись судорожные рыдания.

– Борька меня бросит, он мигом поймет, в чем дело, – стонала Кира.

– Успокойся, – попыталась я привести Киру в чувство, – все устаканится.