Любимые
Шрифт:
Маргарита поддерживала брата, оживленно кивая, но остальные молчали.
– А глава немецкой военной разведки – потомок Константина Канариса! – добавил Танасис. Канарис был борцом за свободу в Греческой войне за независимость и одним из первых премьер-министров современной Греции. – Они совсем не похожи на врагов, да, Темис?
Танасис старался переманить младшую сестру на свою сторону и сейчас обратился именно к ней. Не поднимая глаз, она помешивала суп в миске. Но ее безразличие не охладило пыл брата.
– Ты достаточно умна и понимаешь, что
– Но разве мы с ними воюем? – вмешался в разговор Панос. Он уставился в тарелку, стиснув вилку с такой силой, что побелели костяшки. В этот момент ему хотелось воткнуть эту вилку брату в шею. – Танасис, они уже здесь, мы ничего не можем с этим поделать. Все кончено.
– Панос, не будь таким угрюмым.
– Угрюмым? Ты призываешь меня не быть угрюмым, когда люфтваффе только что уничтожили корабли в Пирее?
– Британские корабли!
– Нет! Ты знаешь, что это не так. Там были и наши. Танасис, ты врешь даже самому себе!
Все видели вдалеке вспышки в небе, когда бомбили порт Пирея. Танасис стоял на своем, хотя факты говорили об обратном, а Маргарита ему вторила.
События развивались стремительно. Каждый день на первых страницах появлялись тревожные новости, но к моменту выхода газеты они уже устаревали. В квартире Коралисов не затихало радио. Как-то вечером Панос вернулся домой и увидел за столом сестер и бабушку с бледными лицами. Еще вчера сообщили шокирующие новости: премьер-министр Коризис застрелился, а теперь они слушали сообщение о том, что король, правительство и большая часть британских войск покинули материк и переместились на Крит.
– Здесь невозможно дышать, – сказал Панос. – Такая гнетущая атмосфера!
Нацисты упорно продвигались на юг, над всеми нависла угроза немецкого вторжения. Всех охватил страх.
В плену оказались десять тысяч греческих солдат, и Темис боялась за семью. Маргарита предсказывала, что город станет одной большой тюрьмой.
– Как думаешь, что будет? – спросила Темис у бабушки. – Похоже, что нас бросили.
– Агапе му, я не знаю, – взволнованно ответила кирия Коралис.
Впервые в жизни она не знала, как подбодрить внуков. Она не могла обещать безопасности. Кирия Коралис боялась не меньше их.
– Все будет хорошо, малышка Темис, – сказал вошедший в комнату Танасис и поднял сестру на уровень глаз.
– Отпусти меня! – потребовала она. Ей было пятнадцать, и она не желала, чтобы с ней обращались как с пятилеткой. – Поставь меня на пол!
– Что такое? – засмеялся Танасис.
– Что такое? Я боюсь. Того, что произойдет.
– Все будет в порядке. Знаешь, что сказал один немецкий генерал? Он хочет укрепить дружбу между Германией и Грецией! Этого ведь не стоит бояться, так?
Немецкие вожди утверждали, что пришли с миром, и через несколько часов после их прибытия мэр спокойно вручил им ключ от города. За ужином Танасис заметил, что этот символический
Все ели в тишине, слишком встревоженные, чтобы спорить.
– Вам не стоит выходить из квартиры. Никому из вас, – сказала бабушка. – Я должна знать, что все вы в безопасности.
Никто не хотел огорчать кирию Коралис, но, когда она вышла на балкон за печеньем, которое поставила туда остывать, оба брата улучили момент и по очереди выскользнули из дома. Девочки остались за столом.
– Они ушли к себе, – опередила вопрос бабушки Маргарита.
Пожилая женщина обняла внучек:
– Думаю, надо выяснить, что происходит.
Она включила радио. Голос, который пробивался сквозь треск радиоволн, сообщал плохие вести, но вместе с тем внушал мужество.
– Греки, будьте тверды и несокрушимы. Докажите, что достойны своей страны. Мы видели мужество и триумф нашей армии. Мы честно выполнили долг. Друзья! Пусть Греция хранится в ваших сердцах, пусть вас вдохновит недавняя победа и величие нашей армии. Греция будет жить. Она добьется величия. Братья! Будьте смелы и терпеливы. Не падайте духом. Мы преодолеем трудности. Греки! Помните о родине, гордитесь ею и будьте благородны. Мы показали свою искренность и отвагу.
Танасис вернулся к концу трансляции.
– Вы знаете, где Панос? – спросила у внучек кирия Коралис, поняв, что те обманули ее.
– Нет. – Они переглянулись, изображая удивление.
Очередная трансляция была посвящена указаниям на следующий день. Бесстрастный голос диктора сообщал: приостановят транспорт, гражданам советуют оставаться в своих домах, а солдатам – в казармах. Закроют магазины и школы.
Панос отсутствовал недолго, но вернулся понурый. Впервые он не спорил с братом.
– Нужно делать то, что нам велели, – сказал он. – И ждать, что будет дальше.
Утром 27 апреля по опустевшим улицам промаршировали первые роты солдат.
Весь день Темис казалось, будто она в ловушке. Ей хотелось отыскать Фотини или просто выйти на площадь. Не имея такой возможности, она поднялась по темной лестнице, идущей от их квартиры, и выбралась сквозь тяжелую дверь на крышу дома. Там, словно белые флаги, развевались простыни. Темис отвела их в сторону и пробралась к хлипким металлическим поручням, идущим по периметру крыши. Ее взгляд проследовал по улице Патисион: прямая как стрела, та вела к Акрополю. На расстоянии трех километров виднелся древний храм богини Афины. В этот ясный весенний день Темис казалось, что все хорошо.
Отсюда она не видела нацистского флага, который развевался на легком ветерке. Его установили рядом с Парфеноном. Темис вернулась в квартиру, где бабушка умоляла внуков остаться дома. Они хотели своими глазами посмотреть, что происходит в городе.
– Но там опасно! – воскликнула она. – Всем сказали оставаться по домам! Будь здесь ваш отец…
Пожилая женщина не могла их остановить. В силу молодости и своего любопытства братья желали воочию увидеть трагедию, каждый по своим причинам.