Любимых убивают все
Шрифт:
– Не знаю… – Луи выпятил нижнюю губу и задумчиво пожал плечами. – А что? Ревнуешь?
– Ага, размечтался. – Йенни улыбнулась, по-дружески стукнув Луи по плечу. Веснушки бледно-желтыми каплями выделялись на ее раскрасневшихся, как будто присыпанных розовой пудрой, щеках.
– Вообще, я сначала не думал, что она реально заинтересована во мне и не особо верил, что мы с ней встретимся вживую. Но буквально вчера она написала, что возвращается в Истад в пятницу ночью! Представляешь? И еще сказала, что ей очень нравится общаться со мной, что она хотела бы со мной увидеться… Короче, в субботу мы идем на фику [5] ! –
5
Фика (швед. fika) – так называют кофе-брейк в Швеции. Обычно во время фики люди пьют кофе с булочками или с другой выпечкой, общаются и знакомятся поближе.
Йенни широко распахнула глаза, холодными пальцами вцепилась в плечи Луи:
– Черт, поздравляю! Я… Я просто в шоке. Но я очень рада. Она, кажется, нравилась тебе классе в седьмом, да? И как ты вообще мог скрывать от меня то, что переписываешься с девчонкой своей мечты, мелкий ты засранец? Тоже мне, друг называется!
– Да я даже не думал, что у нас может что-то выйти. Ребекка такая классная… Слишком классная. Она веселая, очень, ну просто до неприличия красивая и довольно неглупая. А еще она любит абсолютно всю ту же музыку, что люблю я, играет в те же игры, в которые играю я, и даже книги нам нравятся одинаковые! – Луи прикрыл глаза и закинул голову назад, безмятежно улыбаясь. – Боже, а ее шуточки – это что-то с чем-то. Если хочешь, я могу даже показать тебе кое-что из нашей переписки.
– Не думаю, что ей бы это понравилось, – безапелляционно отчеканила Йенни, скользнув ладонями вниз по рукам друга. Затем чуть более снисходительно добавила: – Это должно оставаться только между вами двумя. Я бы жутко расстроилась, если бы мою переписку с кем-то читали чужие люди. Давай лучше досмотрим сезон «Твин Пикс»?
И она тут же подорвалась с места, чтобы перенести ноутбук Луи с рабочего стола на постель.
– Эм-м, ладно, – хмыкнул он и убрал телефон в карман толстовки. – Я как-то не подумал об этом.
– Всему тебя нужно учить, – усмехнулась Йенни, водя курсором по экрану. Непослушные темные пряди выбивались из-за уха, щекотали щеку.
Но сосредоточиться на сериале Йенни так и не смогла. Она постоянно возвращалась к мыслям о Ребекке, о ее скором приезде. Незаметно косилась на то и дело улыбающегося Луи, который отвлекался от сериала, отвечая на сообщения – вероятно, от Бекки. В уголках губ Йенни появилась нежная добродушная улыбка, и неведомое ей прежде тепло медленно растеклось внутри. Она задумалась о том, что никогда еще не видела тех трепещущих ослепительно-ярких огоньков, какие дрожали теперь в глазах Луи.
Остаток вечера ребята играли в видеоигры, развалившись на кожаном диване в гостиной, который по форме напоминал букву L.
Пикантности вечеру придавал ни на секунду не замолкающий провокатор в лице Луи. Йенни чувствовала, как в ней вскипает кровь, когда они, отыгрывая очередной матч в FIFA, заводили буйный спор об истории, литературе или кино. В этот раз Луи умудрился посягнуть на святое – режиссуру Луиса Бунюэля. Пару резких, неосторожных фраз в сторону «Виридианы», и мысль о том, чтобы сломать игровую консоль о голову
– Это, наверное, родители, – сказал Луи, поднимаясь с дивана. – Пойду открою. Но учти, мы не закончили.
Он предупреждающее погрозил Йенни указательным пальцем, а затем кинул в нее джойстик.
– Пересмотри сначала «Виридиану» [6] внимательно, тогда и поговорим. Иди уже, твои родители сейчас сломают звонок.
Луи обреченно покачал головой и зашагал в сторону двери.
– И нечего бросаться джойстиками! Ты уже две штуки сломал!
Сначала в прихожей раздался звонкий смех Сесилии – мамы Луи, а затем и голос Адриана— его отца.
6
«Виридиана» (исп. Viridiana) – кинодрама Луиса Бунюэля (1961), по роману Бенито Переса Гальдоса «Альма».
– Йенни, милая, здравствуй! Как дела? – защебетала Сесилия, когда все трое показались на пороге комнаты. Гостья вскочила на ноги и крепко обнялась с матерью Луи.
Йенни прикрыла глаза, с наслаждением вдыхая аромат, исходящий от Сесилии. Она пахла лавандовым мылом, корицей и пекарской ванилью.
– Все в порядке, спасибо. А ты как?
– Хорошо, милая, очень хорошо.
– Привет, Йенни, – проговорил Адриан бодро и заключил ее в объятия. – Давно не виделись.
– Вообще-то я оставалась на ужин в прошлое воскресенье. Не так уж и давно.
Бернар-старший пожал плечами и улыбнулся. Йенни не помнила, чтобы Адриан смотрел на нее без этой ласковой отеческой улыбки.
– Ты уже, считай, член семьи. Даже неделя без тебя кажется месяцем.
Йенни робко приподняла кончики губ. То, с каким добросердечием относились к ней родители Луи, всегда ее трогало.
– Вы хоть чем-нибудь перекусили нормальным, или лакрица с газировкой – единственное, что вы ели после школы? – спросила Сисси, переведя строгий взгляд с Йенни и Луи на пустую упаковку от конфет и две ярко-красные жестяные банки из-под кока-колы. Ее красивые полные руки лежали на талии мужа.
– Кажется, мам, экстрасенсорные способности тебя сегодня подводят. Мы с Лилу разогрели лазанью на обед.
– Если так, то хорошо. – Сесилия довольно улыбнулась. – Сейчас быстренько приготовлю чего-нибудь нам на ужин. Йенни, ты остаешься. Это даже не обсуждается.
Йенни закивала:
– Я буду только рада!
– Я тебе помогу, – спохватился Адриан, когда Сесилия разорвала объятия и направилась в сторону кухни. Он подошел к жене со спины и вновь притянул к себе, прошептав что-то ей на ухо.
Йенни удивляло то, что их отношения до сих пор были полны чистой, искренней нежности. Казалось, эти двое каждый день влюбляются друг в друга снова и даже спустя столько лет остаются друг для друга главной загадкой мироздания, самым драгоценным подарком судьбы. Это чувствовалось в каждом слове, жесте, взгляде. Йенни страшно было подумать о том, что они могли друг друга просто не найти, не приметить. И если бы это случилось, думала она, напоминали бы их браки с другими брак ее собственных родителей?