Любимый человек
Шрифт:
После десятка селфи на фоне царских теремов замелькали фотографии с какой-то другой локации, и я спросил, чей это дом. А Маня, вздохнув, ответила: "Дяди Вадима".
И меня снова накрыло, стоило только представить Лену в постели с другим. Представить, как он целует ее, как ласкает, как насаживает на свой член, как она кончает, глядя ему в глаза слегка затуманенным взглядом, которым раньше смотрела на меня, когда мы занимались любовью…
Завтра вечером Лена с пацанам приезжает, и от этой мысли у меня все внутри дрожит. Я даже ночью толком не
15. Лена
Когда мальчики с мамой и Витей уходят погулять на детскую площадку, мы остаемся с Машей вдвоем в квартире. Дочь сидит в кресле, вытянув ноги на тахту, и зависает в Тиктоке.
В юности я любила здесь читать, сидя в этом же мягком кресле и точно так же положив ноги на маленький диванчик, пока мамы не было дома.
Нет, мне не запрещали брать в руки книги, наоборот, всячески поощряли мое стремление, однако мама — доктор наук — внимательно следила за тем, что именно я читаю.
А вот моя Верка, тогда еще не Довлатова, а Пензина, в старших классах зачитывалась любовными романами, которые таскала у своей матери — очень классного парикмахера.
Но как девушка с высоким интеллектом — а именно таковой я тогда себя и считала, я тихонько посмеивалась над подругой. Пока однажды Вера сама лично не вложила мне в руки один из романов в мягкой обложке, со слезами на глазах сказав, что это лучшее, что она читала в жизни, что именно о такой — самоотверженной, неистовой и безграничной любви она и мечтает, со всеми ее взлетами и падениями, и на меньшее она ну никак не согласна. (Уж не знаю, как потом Довлатов умудрился ее охмурить, просто пригласив разок в кино).
И, как будущий великий ученый, я просто была обязана принять и преодолеть этот вызов.
Короче. Я проглотила за вечер одну книгу, через день ещё одну, а потом Вера начала стабильно снабжать меня очередными дозами пикантного чтива. До сих пор стыдно признаться, но мне очень понравилось — сильные мужчины, нежные женщины и любовь, от которой пальцы на ногах поджимаются, а смятенное девичье сердце трепещет, что пойманная птичка.
Мое грехопадение длилось ровно до того момента, пока мама не застукала меня в этом самом кресле, где сидит сейчас моя дочь, с любовным романом, обернутым в журнал "Физика в школе". Это я сейчас понимаю, что спалилась тогда именно из-за журнала…
Да… То было прекрасное время без соцсетей, Тиктока и мессенджеров, эпоха, когда научно-технический прогресс еще не достиг таких небывалых вершин, а пятилетние дети не могли запросто узнать при помощи телефона старшей сестры, откуда берутся львята.
Оставив дочь в комнате, я смываю макияж, принимаю душ и сушу волосы. Очень хочется спать, но я знаю, если лягу слишком рано, то потом проснусь ни свет ни заря и буду лежать втыкать в потолок.
Я как раз выключаю
— Привет, Дима, — отвечаю на звонок, одновременно расчесывая волосы.
— Привет, — отзывается в динамике голос, который я узнаю из тысячи тысяч, даже если он будет разговаривать на китайском. — Как долетели?
Я стону в трубку.
— Это какой-то кошмар! Я всю дорогу стращала их, что пожалуюсь тебе.
— Опять исполняли? — догадывается мой бывший муж.
Я качаю головой.
— Не то слово… Думала, со стыда сгорю. Я даже иногда жалею, что они так чисто разговаривают для своего возраста. Степка объяснял Тихону, как появляются львята. Причем на весь салон.
— Интересно было бы послушать… — бархатистым голосом произносит Дима.
И я совершенно уверена, что прямо сейчас он улыбается.
— Дим, не в службу, а в дружбу. Объясни, пожалуйста, сыновьям, что некрасиво обсуждать “писюн льва” — это цитата — в общественном месте, — прошу его.
— Хорошо, — смеется он. — Вы у твоих?
— Да. Мальчики тебя ждут.
— Я как раз за этим и звоню. Уже можно подъехать?
— Конечно. Они с мамой сейчас на улице. Ты скоро будешь?
— Уже выхожу, — сообщает Дима. — Ничего, если они с Маней у меня сегодня переночуют?
— Дим, конечно. Они так и собираются.
— Отлично. Скоро подъеду.
— Ладно. Только спать их пораньше сегодня уложи, с самого утра на ногах, в машине только немного подремали. И я тогда Машку на улицу тоже отправлю, пакет ей дам, там вещи чистые, ну ты разберешься.
— Ммм… — тянет Дима, как мне кажется, разочарованно, но тут же исправляется: — Да, хорошо.
После разговора с Димой я сажусь на край ванны, смотрю в одну точку и чувствую себя так, словно только что вылезла из центрифуги.
Поэтому я предпочитаю общаться с Димой через мессенджеры.
А сейчас ладони немного намокли, в голове гуляет легкий бриз, а сердце бесстыже тверкает под ребрами.
Обычно, так всегда бывает, когда я долго не слышу его голос. Но это скоро пройдет. Мне нужно совсем немного времени, чтобы отойти, встряхнуться и как ни в чем не бывало заняться своими делами.
Вскоре так и происходит.
Я открываю чемодан, переодеваюсь, достаю детские вещи и отправляю дочь встречать папу.
Дима заезжает через пятнадцать минут.
Мама уже в курсе, что он заберет детей. Я подхожу к окну и вижу, как Дима выходит из своей ”Шкоды”, которую он купил незадолго до нашего развода.
Дети несутся к Диме со всех ног. Первым, конечно, добегает Степка. Он у нас пошустрее. Зато Тихон не просто виснет на отце, как обезьянка, а обнимает сидящего на корточках Диму за шею и что-то показывает. С совершенно серьезным видом Дима кивает сыну, а затем крепко обнимает его.
В такие моменты меня мучает совесть за то, что увезла детей так далеко. Я не знаю, как Дима выдерживает разлуку с ними, как ему это удается, потому что я бы точно вот так не смогла.