Любимый плут
Шрифт:
– Но все они пошли в «Лордс Дрим», чтобы помочь мне. Я тоже должна быть там.
– Лучше бы вам не лезть туда, мисс.
– Но ты же защитишь меня, – Мелисса заговорила громче, убеждая Питера. Она улыбнулась ему, показав ямочки на щеках. – И, конечно, если тот громила снова полезет из-за меня в драку, у тебя появится возможность еще раз всыпать ему.
Боевой огонь зажегся в водянистых глазах Питера. Его пальцы потрогали шишку на губе, поставленную Джеком Ронси. Затем он расправил плечи и вытянул шею из жесткого
– Вам лучше оставаться в безопасности, мисс. Она решительно повысила голос:
– Для меня единственный способ остаться в безопасности – это выяснить раз и навсегда, что случилось той ночью. Я была на крыше, когда Джордж упал. Может быть, я не все еще рассказала, или могу рассказать что-нибудь, проясняющее этот случай. Я долго думала об этом, Питер. Я должна отправиться туда.
– Это слишком опасно.
Мелисса приложила руку ко лбу:
– Нет, если там со мной будешь ты. Ты никогда не позволишь снова захватить меня в плен. Я знаю, что с тобой я в безопасности.
Питер вздохнул, все еще пытаясь сопротивляться молящему взгляду на красивом юном личике, обращенном к нему:
– Пожалуйста, мисс Горн, не надо…
– Идем со мной, Питер. Будь моим защитником. Помоги мне, и все будет хорошо, – она взяла его большую ладонь в свою. Ее улыбка была неотразимой.
Все еще качая головой, «святой» Питер позволил вывести себя из комнаты.
Когда все трое входили в главный салон, русский вел Джоко, заломив ему руку за спину. Только когда Берт и Чарли, все перевязанные и в пластыре, подошли к ним с боков, он отпустил его.
Джоко потряс рукой перед собой и, сердито нахмурившись, стал растирать запястье. Этот русский очень уж перестарался.
Герцогиня выглядела спокойной, но под ложечкой у нее сосало. Весь вид и запах этого места заставлял ее рассудок бить в колокола. Непривычная модная одежда стесняла ее. Герцогиня заставила себя думать о Панси и Бетти.
Оглядывая комнату, Джоко узнал лорда Монтегю, храпящего в кресле у камина. Рядом с ним на столике стояли бокал и почти пустой графин.
Каминные часы пробили один раз, полено в камине треснуло и переломилось. Лорд Монтегю завозился и перестал храпеть. Он помотал головой, затем она свесилась на грудь и снова раздался храп.
Русский шумно вздохнул. Этот звук заставил Джоко и Герцогиню обернуться к нему – а затем они проследили за его взглядом.
Гермиона Бьюфорти, известная как леди Гермиона, спускалась к ним по лестнице. Ее иссиня-черные волосы сливались по цвету с траурным платьем. Мертвенно-белый грим без румян, туши и помады покрывал ее лицо. С бледными губами, незаметными бровями и ресницами, она сама казалась трупом.
Герцогиня опомнилась первой:
– Леди Гермиона,
– Разве они твои? – ядовито спросила Гермиона. – Я думала, что ты слишком гордая, чтобы подпустить к себе мужчину, и уж тем более не захочешь наплодить выродков.
Герцогиня не подала виду, что услышала оскорбление.
– Они сироты. Как вам известно, я забочусь о них.
Леди Гермиона взглянула на Джоко и притворилась, что осматривает комнату:
– А где эта сучка?
– Мне не удалось найти ее.
– Значит, тебе не слишком уж нужны эти дети. Впрочем, я не осуждаю тебя за это. Грязные маленькие нищенки.
Герцогиня сжала кулаки, готовая сцепиться с ней, но тут вперед выступил русский. Сверкнув темными глазами, он галантно поклонился леди Гермионе.
– Ярослав, – пробормотала Гермиона. Тень улыбки появилась на ее бледных губах. Она подала ему руку: – Ярослав…
– Гермиона, – он принял протянутую руку и прикоснулся губами к ее тыльной стороне, затем перевернул и поцеловал ладонь.
– Я давно не слышала о тебе, Ярослав, – содрогнулась она.
– Давно, – согласился он.
– Как ты поживаешь?
Русский развел руками. Его пальто распахнулось, выставляя напоказ черную шелковую рубаху с широкими рукавами, перепоясанную на талии.
– Ну, – объявил он. – Постарел, потолстел. Она улыбнулась, уголки ее бледных губ чуть поднялись вверх:
– Я вижу огромного человека-медведя.
– А я вижу красивую женщину. Гермиона пожала плечами:
– Я больше никогда не буду красивой, – ее затуманившиеся глаза обошли комнату. – Все это пыль и пепел. Мой сын умер, – она с откровенной ненавистью взглянула на Джоко. – Убит.
Тот поднял руки:
– Не мной.
– Ты вор. Ты обманом проник в мой дом.
– Я не убийца.
– Ты еще пожалеешь, что родился на свет. А после я погублю инспектора – человека, пославшего тебя сюда. У меня есть влиятельные друзья.
– По-моему, вам лучше пересмотреть свои намерения, леди Гермиона, – с лестницы спускалась Кэйт, тоже одетая во все черное. В отличие от своей хозяйки, она была совсем без грима, если не считать небольшого количества пудры.
– Я сделаю то, что должна сделать. Смерть моего сына должна быть отомщена.
– Он упал сам, леди Гермиона, – сказала Кэйт с видом человека, который все время говорит одно и то же, но его не слушают.
– Инспектор, который был здесь в тот вечер, конечно, будет утверждать, что это несчастный случай. Это он подослал сюда вора и убийцу, – с каждым повторением ее голос звучал убежденнее.
– И выступ, и желоб были очень скользкими. Чарли тоже чуть не упал, – парировала Кэйт.
– Та сучка не упала. Может быть, она это и сделала. Она пыталась сбежать.
– Это был несчастный случай, – сказала Кэйт, выделяя каждое слово.