Любимый повеса

Хэмпсон Энн

— Он приедет вечером, — сообщила она, стараясь говорить уверено и властно, а потом добавила: — Подайте ужин чуть позже обычного, Престон. — Вот это удар для Его Величества! Теперь он знал, что она умеет отдавать приказы.

За ужином Серра рассказала Родерику о тех мешках писем, которые пришли после публикации объявления. Глаза у него блеснули, но он не удивился.

— И почему же вы выбрали из них мое? — захотел только узнать Родерик, преувеличенно внимательно изучая серебряную тарелку.

— Честно говоря, даже не знаю. Сначала

я выбрала несколько и ответила на них. А когда пришел ваш ответ, мне понравился его тон. — Она улыбнулась. — Не сразу, но я почувствовала, что многие звучат фальшиво, а вот ваше показалось мне искренним.

После обеда они погуляли по парку, строя планы на следующий день. Родерик приехал на поезде, а от станции взял такси, но Серра сказала, что они могут воспользоваться одной из машин, стоявших в гараже. Вполне естественно поступить именно так, — решила она, — разве Дирк не говорил, что она может делать то, что захочет?

Вернувшись домой, они устроились в гостиной, где Родерик налил себе бренди, и теперь сидел так, что Серра не могла видеть его глаз.

— А вы не показали мне этот очаровательный дом, — заметил он.

— Здесь масса прелестных вещей, — сказала она, предложив отправиться на осмотр утром. — Вы будете поражены тем, какие сокровища тут хранятся.

— Не сомневаюсь. — Он снова взял со стола золотую зажигалку и прикурил сигарету из золотой хозяйской сигаретницы. Зажигалка снова надолго задержалась у него в руках, прежде чем опять занять свое обычное место на столе. — По правде говоря, мне бы хотелось отправиться на прогулку по дому прямо сейчас.

— Но он такой большой, — заколебалась Серра, — мы будем бродить сто лет.

— В таком случае, — улыбнулся он, — лучше начать немедленно, иначе завтра пропадет весь день. А мы собирались выехать довольно рано. — Они решили отправиться на весь день в Борнмут и выехать сразу после завтрака.

— Ну ладно, — согласилась Серра, вставая. — Я покажу вам все сейчас.

Не успели они выйти в холл, откуда ни возьмись появился Престон, но тут же исчез в одной из комнат.

— А этот парень все время болтается вокруг? — спросил Родерик.

— Он не болтается, — оборвала его Серра, хотя ей и не нравился дворецкий. — Я полагаю, он выполняет свою работу.

Серра отвела Родерика в роскошную столовую, где его больше всего заинтересовали китайский фарфор и изящные серебряные канделябры. Он изучал картины и орнаменты, и особенно серебряный с чеканкой поднос восемнадцатого века. За столовой последовали утренний будуар, Китайская комната, но больше всего Родерика привлекла Серебряная комната, войдя в которую он даже ахнул, тут же попытавшись заглушить возглас изумления кашлем. Здесь хранилось георгианское серебро — канделябры и подносы несколько золотых чайников и сахарниц, узорные хлебницы и конфетницы. Все это богатство было выставлено на полках или просто украшало бесценные серебряные сервировочные столики.

— Не правда ли

красиво? — Серра с улыбкой наблюдала за потрясенным кузеном. — Первый раз я тоже потеряла дар речи.

— Да-а, — только и смог вымолвить он, но вдруг насторожился. — Вы ничего не слышите? — Родерик вдруг занервничал и быстро повернулся к двери. Она ничего не слышала. — Этот дворецкий — он, кажется, где-то неподалеку. Разве у него нет своего места? Он что, ходит целый день по дому?

— Не думаю, — отозвалась Серра, которой вдруг стало не по себе, хотя она не могла понять почему. — Не понимаю, что вы хотите сказать?

— Уверен, что он подслушивает за дверью. Надо поставить этого парня на место, он ведь просто слуга.

Серра не стала отвечать на неприятные замечания брата о дворецком и перевела разговор на другое.

— Вернемся в гостиную? — предложила она — ей больше не хотелось показывать Родерику дом. Он не возражал, и они вернулись в гостиную, где весь остаток вечера болтали и выпивали — точнее, выпивал Родерик. Причем пил он слишком много, — решила Серра, задумавшись о том, что скажет муж, узнав, куда исчезло его виски.

— А есть какая-нибудь вероятность, что ваш муж приедет домой раньше, чем обещал? — ворвался вкрадчивый голос Родерика в ее мысли, и Серра быстро подняла на него глаза.

— Нет, не думаю.

— Он может приехать завтра, — сказал кто-то едва слышно, и Серра догадалась, что Родерик так пьян, что уже думает вслух.

— Он сказал — в понедельник или во вторник. Не думаю, что он изменит свои планы.

Родерик впал в задумчивость, а Серра начала болтать о том, как они проведут следующий день, но, похоже, кузен потерял к теме всякий интерес и отвечал односложно. Впрочем, он все-таки спросил, какую машину они возьмут, и она ответила, что «ягуар» или «ровер», потому что на «мерседесе» уехал Дирк.

— «Ягуар», да? Он в гараже?

— Да, я показывала вам это здание, разве вы забыли?

— Но дверь заперта?

— Должна быть, — нахмурилась она, — но это не имеет значения. Утром Престон даст мне ключи.

Почему-то Родерик не хотел слышать о Престоне и покачал головой, а потом неожиданно сообщил: — Я вспомнил, что мне надо позвонить. Где-нибудь неподалеку есть будка?

— Но вы можете позвонить отсюда, — удивилась Серра.

— Хорошо бы глотнуть свежего воздуха, так что я лучше прогуляюсь до автомата. Где он?

— В конце лужайки… — Она заметила, что у нее дрожат руки — шалили нервы, об этом говорил и ее барометр-желудок. Она была встревожена, напугана, хотя сама не могла понять, чем именно.

— Ну, я пройдусь. — Он, улыбаясь, встал. Лицо Родерика казалось открытым, честным, но все-таки…

— М-может быть я уже лягу, когда вы вернетесь.

— Вот и хорошо. Я помню, где моя комната. Спокойной ночи, Серра, спите спокойно.

— Спокойной ночи. — Что-то заставило ее спросить. — Завтра… мы ведь едем в Борнмут?