Любимый с твоими глазами
Шрифт:
А вместо клоповника и притона, я вваливаюсь в чистую, светлую прихожую. Алису уже не пугаю. Она пару мгновений смотрит на меня так тяжело, потом вздыхает и подходит, но я на ногах не держусь и валюсь на пол аккурат рядом с белым комодом, который она ждала из Москвы. Долго. А тут я — пачкаю его. Твою мать…
Стараюсь отодвинуться подальше. Алиса душу вложила в этот дебильный ремонт, до которого мне дела нет. Но ей-то есть. Я же вижу, как долго она сидит и выбирает каждую деталь, чтобы идеально подходила. Чтобы уютно было у нас. Раз муж из меня — дерьмо, единственное, что могу -
– Олег, боже, ты опять напился…
Отдаленно слышу ее голос, а еще улавливаю волнение и разлепляю глаза. Она сидит напротив, хмурится, потом цыкает. Прячется от меня, не хочет ранить, а надо. Нет, серьезно, тебе должно быть противно, зачем ты раздеваешь меня? Я, как бомж с помойки, и внутри такой же пропитанный грязью — уходи. Спасайся.
– Херня я, а не муж, да?
– пьяно улыбаюсь, она на миг снова на меня смотрит, потом отводит взгляд — стягивает пальто.
Обычно молчит. Не отвечает ни на один мой бред, стойко его сносит, а сегодня…Ой, кажется, рушит эту схему?
Алиса вдруг вздыхает, потом садится на пол и упирается спиной в шкаф. Больше глаза не прячет — долго смотрит в мои, хмурится. Чтобы не заплакать. Это по мне здорово бьет. Я не хочу быть причиной ее слез — ни смотря ни на что, не хочу. Она этого не заслужила.
– Я честно не знаю, что с тобой происходит, - тихо говорит наконец, - Кого ты пытаешься наказать? Что пытаешься залить? Поговори со мной. Я не могу вечно стараться прочитать твои мысли — особенно когда ты так далеко.
– Не стою я тебя, малыш. Не заслуживаю…
– Ты опять?
– вздыхает, трет глаза и головой мотает, - Господи, как я уже устала объяснять…
– Так и есть.
– Меня не нужно заслуживать, твою мать, я здесь! Я сижу прямо напротив! Когда ты поймешь это наконец?! Я тебя не бросаю, я пытаюсь, а ты…
Повышенный внезапно голос, она также внезапно пресекает и снова встает. Тянет меня за руку. Я послушно поднимаюсь, наверно, слишком ошарашен? Не знаю, но иду, опираясь на ее плечо, прямиком к кровати, куда заваливаюсь прямо в одежде. Алиса и это сносит. Она раздевает меня, аккуратно укладывает вещи в корзину для белья, а я за ней наблюдаю — ухаживает. Как верная жена. Это меня коробит и бесит еще больше.
Почему ты не сука?! Ну почему ты не тварь капризная?! Не избалованная, меркантильная собака?! Почему ты такая?! Было бы проще, если правду о тебе все вокруг говорили, но это не так. Ты слишком светлая, а пачкаешься мной, как твой красивый комод испачкался моим грязным пальто — я-то знаю, что так и было.
– Я поняла, что ты кого-то наказываешь, правда, - тихо говорит, не глядя на меня, - Наверно, я плохая жена и не справляюсь? А может, ты себя наказываешь, что «не дотягиваешь» и вообще слишком простой? Но прекрати. Сейчас же, и я серьезно. Вспомни, как сильно ты не хочешь быть похожим на своего отца, и прекрати уже им становиться. Не хочешь ради меня? Ради себя сделай это. Только прекрати…
Она уходит. Понимаю. Кому захочется спать рядом с воняющим водкой ублюдком? Только вот когда я просыпаюсь, Алиса на одной со мной постели. Свернулась рядышком, ручку
Я тогда решил, что пить больше не буду до такой кондиции точно. Потому что, когда я тихо выхожу из спальни, чтобы ее не разбудить, прихожая блестит, а пятно, которое я оставил — исчезло.
Сейчас
Вздыхаю и отворачиваюсь именно от того места, где лежал тогда, и от комода того, который был свидетелем моего падения. Неприятно об этом вспоминать и думать, но из песни слов не выкинешь. Это было. Если я закрою глаза и притворюсь, что нет — ничего не изменится. К сожалению, все прописано большими, печатными буквами, которые не стереть — было и точка.
Подхожу к своему бывшему столу и смотрю на коробки. Нет, Алиса ничего моего не выкинула — тут так и лежат кое какие вещи, которые я не забрал. Пиджаки, рубашки, брюки, а еще пара футболок и спортивки, мои кеды. Почему я их не забрал? Я ведь никуда не спешил, если честно. Паковал сумки медленно и спокойно — Алисы тогда дома не было. Если бы была, конечно, убрался, как можно скорее, чтобы глаза ей не мозолить, но у меня была возможность не торопиться.
Оказалось, что это не так-то просто сделать. Я помню это странное чувство очень отчетливо, и также отчетливо помню, что не нравилось оно мне совсем.
Вздыхаю и тру лицо, а потом лезу в коробку, где вижу знакомую футболку. Свитер стягиваю и бросаю на пол, даже запариваться не буду — на помойку. Брюки туда же. Для меня одежда — дело десятое, как и было прежде. Просто статус обязывает, а если бы не он, покупал бы на рынке и хорошо было б мне. Я к деньгам не привязан, успех пьянит и радует, но по большей части он для меня скорее отдушина. Что еще-то остается, если по всем другим фронтам я — неудачник? Смириться и работать. Точка.
И отсюда я хочу побыстрее уйти. Слишком много в этом кабинете воспоминаний. Плохих при том, которые изнутри меня колят. Натягиваю спортивные штаны по-быстрее, и уже собираюсь трусливо сбежать, когда неожиданно опускаю взгляд на еще одну коробку, а там еще один билетик в прошлое.
Но в хорошее. В маленький островок чего-то теплого…
Восемь лет назад; Олег
Я впервые летал на самолете сегодня. Нет, ладно, до этого у меня тоже были перелеты, а в армии как-то я даже с парашютом прыгал, но такого долгого перелета не было никогда.
Почти десять часов в небе! Когда я наконец стою на твердой земле, готов ее расцеловать. Уши заложило…А Алиса рядом счастлива-а-ая…Улыбается все время, за руку мою цепляется.
Вздыхаю. Не хочу портить ей отдых своим ублюдским настроением, поэтому выдавливаю улыбку в ответ, которая ее смешит.
– Притворяешься, что не устал? Не надо, все нормально, я тоже.
– Ты не выглядишь уставшей. Вообще.
– О, это мой первый комплимент, как твоей жене?
– игриво тянет, а потом двигается ближе на заднем сидении дорогой иномарки и шепчет на ухо, - Когда ты окажешься на пляже, обо всем забудешь. Там очень красиво.