Любимый с твоими глазами
Шрифт:
Ох черт.
На мой шумный выдох Алиса резко оборачивается, а потом также резко прижимает руки к голой груди. Поздно. Я видел мельком то, что и не надеялся более увидеть, и меня кроет.
Разум заткнут за пояс, есть только чувства и эмоции к одной конкретной женщине, по которой я больше не могу скучать. Она собирается что-то сказать, но я не даю. Моментально срываюсь с места и иду на нее — пугаю? Возможно. Я сам боюсь представить, как выгляжу со стороны. Наверно, как дикий, сорвавшийся с цепи пес, который не может затормозить перед своей хозяйкой. Он ее слишком давно не видел, не чувствовал, не касался — ему это необходимо.
Я — это он определенно
Нет, это невозможно объяснить. Я заканчиваюсь сразу, как касаюсь ее губ и чувствую их сладкий вкус. Алиса — в шоке. Знаю, девочка, я больной ублюдок и тварь, но я без тебя не могу. Шагаю навстречу, прижимаю ее тонкую фигуру к стене и выдыхаю с облегчением, когда чувствую, что она вдруг расслабляется и робко подается на меня.
И все, как я помню. Тот же вкус, те же ощущения, тот же ураган в душе. Алиса всегда вызывала во мне дикую, необузданную страсть. Я не мог контролировать ее, даже когда Алена снова появилась в моей жизни. Сколько бы слов я себе не давал, как бы не пытался держаться от нее в стороне — это было выше моих сил. Как тот неудачник-альпинист. Он все бродит и бродит, пытается вскарабкаться на вершину, а это выше его сил. Сколько не пытайся — не твое это, пора просто признать. Понимаю, что признать много нужно было еще тогда, и всего этого можно было избежать, но я готов признать сейчас.
Она не готова.
Алиса вдруг с силой отпихивает меня от себя и дает смачную, жгучую пощечину. У меня от нее в голове звенит, но хоть немного отпускает возбуждение. Спасибо за это, малыш, а то бы наворотил дел. Смотрю на нее пару мгновений и понимаю: уже наворотил. Алиса прикрывается руками, вся красная, глаза горят, пылают огнем. Черт возьми…
Пару мгновений еще стою, как придурок, но потом роняю:
– Прости.
И сбегаю. Только за пределами бани, когда закрываю за собой дверь, прижимаюсь к стене. Теперь она не готова признать, а ты со своими поцелуями, чертов псих! Я же хотел приручать, добиваться ее плавно и постепенно, а что по итогу?! Сам себя отбросил на сто миллионов шагов. Потому что еще слишком рано.
И да, так и есть. Когда Алиса заходит в дом, на меня вообще не смотрит. Она и с Давидом общается как-то скомкано, а ужинаем мы в гробовой тишине. Сын слишком увлечен фильмом, так непременно спросил бы: что я опять натворил?! И как ему объяснить, что я придурок несдержанный, который прыгнул сразу на третью базу.
Поторопился. Облажался. Все испортил.
Ну что за осел?!
Хотя масштаб того, как я облажался, открывается передо мной только с утра. Я просыпаюсь от грохота на кухне, прислушиваюсь:
– Давид, ну аккуратней!
– Алиса на взводе, шепчет, и я хмурюсь.
Та-а-ак…что задумала?! Давид "мне" отвечает:
– Почему мы шепчем?! И почему Олег с нами не едет?!
Отлично. Просто прекрасно!
Встаю с кровати резко, потом также резко отодвигаю дверь и натыкаюсь на эту непокорную девчонку. Оскорбил? Да, но такая дурость?! Нет, Алис, это сильно даже для тебя.
Стоит теперь мнется у входа. Одетая уже в светлое платье и кардиган, сын в ветровке и кепке.
– Куда-то собралась?
Еще пару мгновений молчит, потом вздергивает носик и выдает:
– Мы едем в город позвонить маме. И едем мы одни!
Мда. Молодец, Елагин. Считай, сам себе воздвиг памятник нерукотворный за дурость. Садись, пять!
Глава 13. Шесть лет назад
Олег
–
Ты с ума сошла?! Для кого я распинался и говорил все это дерьмо про опасность?! Ты никуда не поедешь без меня!
Но я говорю только короткое «нет», сам ведь виноват, что Алиса взбрыкнула. Сам подкинул дров. А еще я сам обещал и себе, и ей, и сыну, что все стерплю. Смиренно, опустив голову, я стерплю абсолютно все, что она захочет на меня выплеснуть — имеет право.
– Это не вопрос! Я утверждаю!
Алиса наступает на меня твердо, но сразу же схлопывается. Глазки в пол, щеки красные — понятно, воспоминания накатили. Не переживай, малыш, ты здесь не одна такая. Меня тоже не отпускает этот токовый разряд, который может дать мне лишь одна твоя близость.
– Мы поедем вместе, - тихо и спокойно говорю и поворачиваю в сторону комнаты, - Только оденусь.
Она может сбежать, в теории так точно, может послать меня, поэтому я очень тороплюсь, но когда выхожу — сидит совсем поникшая на диване. Давид рядом, болтает ногой и хмурится. Знаю, что он чувствует — что-то не так. Снова я лажаю! Сын ведь обязательно ощетинится… Идиот ты, Елагин!
Злюсь на себя, пока иду до машины, веду их за собой. Алиса не сопротивляется. Она все-таки достаточно разумна, чтобы понимать — шутки кончились, и, к сожалению для нее, как бы не хотела сбежать, а придется терпеть. Это еще один плюс ей в копилку, кстати. Как матери. Знаю, что ей быть рядом со мной не хочется совсем, но сына она ставит на первое место. Если бы не Давид, или было бы все иначе — уехала уже давно.
А она здесь…Алиса улыбается Давиду, пока пристегивает его всеми этими чудными ремнями, в которых я вообще не понимаю ничего, он ей отвечает. Светло так, по-теплому. Связь у них большая, настоящая…Нет, не представляю себе мира, в котором эту парочку можно было бы разлучить. Не представляю мира, в котором я бы согласился это сделать — никогда и ни за что. Единственное, мне бы очень хотелось стать частью их мира — это да. Но от того, что пока выходит как-то кособоко и неуклюже, я не собираюсь ловить за хвост злость и месть. Так ведь тупо это…Даже если не выйдет, Алиса никогда не потеряет сына. Я, может быть, дерьмо, но и во мне есть что-то святое.
– Алис, подожди, - зову ее тихо, останавливаю у пассажирской двери, потом опускаю глаза.
К сожалению, после моей глупости, она от меня на расстоянии в целую Вселенную, а не вытянутой руки. Ладно, буду ругать себя и дальше, только не сейчас. Нужно не трепаться, а делать.
– Прости меня за то, что вчера было. Я…
– Ничего.
– Алис…
– Я не хочу это обсуждать!
Отвечает как-то резко и слишком нервно, и да, мне удается уловить на дне чистых глаз волнение и смущение. А еще — огоньки. Понравилось. Хоть легче немного стало, поэтому отступаю. Не буду давить, на нее давить — себе дороже. Вместо этого я открываю дверь и приглашаю залезть внутрь.
– Если так, то прыгай.
Что-то опять сказал не так, отлично. Алиса одаривает меня одним из самых убийственных взглядов из своего арсенала, но залезает в машину. Хоть так…и на том спасибо, как говорится.
И опять эта гнетущая тишина, чтоб ее…До города чуть меньше часа ехать, а как будто вечность. Атмосфера между нами — мрак. Чтобы это не поменялось, Алиса сунула Давиду телефон с наушниками. Понятно, отметает любые возможности нам поговорить. Круто. Но это сделать все равно надо, и момент наступает, когда мы отдаем Давида в детскую комнату торгового центра.