Любишь кататься - умей и кувыркаться
Шрифт:
– Данька, ужин стынет, – а это уже мне. – Иди уже кушать, дочка.
Я решила не отвечать словами, предпочитая ответить делами, и быстренько спустилась на кухню. На моем месте уже стояла тарелка с супом, лежала ложка и ломоть хлеба. Большой, ароматный, с семечками. Давно такой хотела.
– Спасибо, матушка, – поблагодарила я, замечая, как расплывается в улыбке Ванична. Нравилось ей это обращение, а мне было совсем несложно сделать ей приятное.
Неожиданно женщина погрустнела. Она медленно опустилась напротив и шумно выдохнула:
– Прости дочка, не смогли твоих родителей найти. И тебя никто не вспомнил.
Ну еще бы меня кто-то вспомнил. Было бы удивительно,
– И что же мне теперь делать? – Мордашку погрустнее – промелькнула ехидная мысль.
– Ничего, дочка, со мной останешься. Наследницей будешь, всему научу, настоящей болотницей станешь.
– А кака? – несмело поинтересовалась я. Я уже как-то успела смириться, что придется туда идти и даже думала, что мне в пути понадобится.
– А что КАКа? Пойдешь, отучишься годок, болотники-то больше и не учатся, сбегают. Мучают там наших, за людей не считают. Придираются. Я бы и тебя не пускала, но правила. Один курс отучиться каждая болотница должна, чтобы замуж выйти, да деток после учить. Ты уж постарайся в грязь лицом не ударить. Хорошо учись, на троечки. Чтобы мне стыдно не было. А то сынок Гречневых чего удумал, четверку получил! Стыд и срам, как им сочувствовали, как уговаривали не выгонять болезного. Чего натерпелись.
– А если я не смогу на троечку? – осторожно поинтересовалась я.
– Ну так и двоечка хороша. Для всякой уважающей себя болотницы двоечка – лучшая оценка. Деток учить хватит, а с мужем спорить не станет.
На этом и порешили.
Утро выдалось погодистое, теплое и по-летнему ласковое. Даже на нашем угрюмом болоте на травинках повисли капельки росы. Я уже предвкушала, как пройдусь по ним босиком, когда выскочила довольная Жабка, свалила меня с ног и облизала лицо своим липким языком. Вот и умылась, – подумалось мне. О том, чтобы пройтись по росе уже и речи не было. Какая роса после Жабкиных лапок. Опять болото равнять. И почему самая сложная работа достается мне?
Тем не менее, болото сегодня обошлось без моего внимания. Вместо этого меня отправили на пруд купаться. Идти куда-то плескаться в грязной болотной воде не хотелось, но раз уж моя новая матушка так настаивает… И потом, не понравиться – плескаться не буду. Пусть деревенские плещутся, а я в сторонке посижу. Я же теперь кикимора, мне можно.
Идти до села с корзинкой со сменной одеждой, да с едой, было неудобно. Все, кто привык к рюкзакам, меня поймут. Руки свободны, вес не так чувствуется, бегать легко получается, идти, опять же удобно, а тут… Ни на плечо не повесишь, ни пробежишься и таскать не удобно, то и дело под коленки стукается. Нет, нужен рюкзак. Или хотя бы здешняя разновидность – мешок-заплечник.
В общем, до села идти было долго и неприятно, все так и норовило помочь встрече моего носа с землей. Но мы же вредные? Так им и надо, обойдутся.
Село-грибочек показалось как обычно внезапно. Просто я вышла к кромке леса, и дальше следовал долгий и нудный подъем в гору, где у ворот уже собирались местные барышни, чтобы отправиться купаться. Чуть невдалеке собирались и местные молодцы, чтобы отправиться… подсматривать. По крайней мере, у бабушки в дерене так и происходило. Ну, конечно, с поправкой на более свободные нравы, а то, углядев в чем следует купаться, я вспомнила бедных корейцев, которые в воду залазят в одежде и поняла, что их шорты с майкой – вверх откровенности, ибо в выданной ночной рубашке до пят и воротничком под горлышко можно было разве что пугать прохожих. Тут уж точно никаких противоправных желаний у сильной половины не возникнет. Хотя, тут уж как намокнуть.
Меня здесь явно не ждали. Это было первое, что пришло мне на ум, стоило увидеть резко увеличивающиеся
Выбрав девицу поустойчивее (меньше всего глаза выпучивала), я отправилась с ней договариваться и прояснять ситуацию:
– Вы купаться собираетесь?
– Ага, – выдала она.
– Я с вами, – поставила в известность я.
– Ага, – вновь соригинальничала девица.
– Куда идем? – Честно? Я ожидала вновь услышать нечто вроде «ага», но меня удивили.
– Туда, – указала в иную от леса сторону девушка.
– Когда идем? – Возрадовалась я. Контакт можно считать налаженным. Не ответили целых три слова и два из них разные!
– Э…
– Все пришли?
– Ага.
– Так мы идем?
– Ага.
И мы пошли. Честно, в душе моей поселились сомнения в добром душевном здравии местных барышень. Ага – это конечно классно слово. Полезное, многофункционально, но порой так конкретики хочется. Хотя бы на уровне. Там, здесь, уже. А так… Эллочка-людоедочка – ты кладезь лексического запаса могучего великорусского.
Шли недолго, но весело. Я даже расстроилась. Такие славные покатушки пропали. И зачем нужно было прямо по склону идти? Чтобы ухажеров запутать? А они, конечно. Запутаются. Если пруд тут один в округе и тропу уже не одно поколение вытоптало. В общем, шли мы порознь с барышнями, но никто не удивился. Все же зеленоволосость – это плюс.
У самого пруда начался стриптиз. Хотя так назвать это совершенно неэротичное зрелище у меня язык не поворачивался. Нет, конечно, сарафанчики они снимали элегантно, но вот стоило мне узреть подмышковые заросли или лесостепь на ногах, вся эротика куда-то капитулировала. Ну не привыкла я к волосатым подмышкам. А уж к волосатой спине…
Я даже отвернулась под осуждающие взгляды местных красавиц. А я что? Я кикимора. Мне их стандарты красоты не подходят. Совсем уж не подходят. Блин, где бы тут крем-вит достать? Или хотя бы бритву… Ну должен же хоть один эстет попасться? Или здесь можно щеголять лесами?
Судя по учащенному дыханию кустов – модно. Ну и ладно, пусть наслаждаются. А мы не гордые. Мы в тенечке посидим и потом искупнемся, как все уйдут. Или лучше прогуляться?
Поскольку лес за время мое проживания у Ваничны был изучен довольно неплохо, да и пожилая кикимора научила меня «слушать тишину», потеряться я больше не боялась. В крайнем случае, Жабка меня найдет. Я в нее верю. Получше пса сторожевого. Только я на порог, так она уже двери сарая таранит. А если на выгул пустили… То как сегодня – раз и лицо отмыть уже сложно.
Поднявшись и отряхнув сарафан, хотя к нему на удивление грязь не цеплялась, я неторопливо пошла гулять в лес. Случайно (выискивая добрый час времени) вышла на дорожку, с которой начался мой путь, нашла брошенную в кустах подушку и решила пройтись по памятному пути, срезая вихляющие петли пути. Теперь-то я знала, куда ведет дорога, мне Ванична рассказала, что там еще одно болото есть. Особое такое болото. Считается, что там кикиморы на кладке сидят. И если потревожит их кто-нибудь, не отпустят они смутьяна, съед… на кладку посадят, а мелкие кикиморы его и съедят. Да, вот так жестоко обращаются кикиморы с теми, кто их на единении с природой поймал. Впрочем, по тому, как посмеивалась Ванична, это все бред первостатейный был, а болото, тем не менее, существовало здесь очень давно. И именно в нем собирались утопить незадачливого юношу. Чем местным насолил залетный кавалер, я предполагала, но спрашивать постеснялась.