Любить доминанта
Шрифт:
Что, черт возьми, с ним происходит?
Она все еще пребывала в замешательстве, когда он зашел за стойку и схватил бутылку. Скрутив крышку, он запустил маленький пластиковый диск с такой дикой яростью, что у Рейн от удивления раскрылись глаза. Хаммер сделал большой глоток и нетерпеливо прошелся по комнате.
Лунный свет, льющийся из окна, избороздил его лицо серебряными полосами. Воспаленный порез пересекал его бровь, еще один намечался под глазом. На его левой щеке и на правой стороне его челюсти, уже образовывался синяк. Его нижняя губа казалась немного
– Макен, что, черт возьми, с тобой случилось?
Пристальный взгляд Хаммера тут же метнулся к ней. Он ничего не сказал, просто продолжал тяжело дышать, сверля ее взглядом, обещающим нечто... на что бы она точно не смогла решиться.
Поборов в себе желание, сделать шаг назад, она не сдвинулась с места.
– Рейн.
Его голос прогремел в комнате, когда он с такой силой швырнул бутылку на стойку, что ее содержимое выплеснулось фонтаном из горлышка. В три длинных шага, он преодолел расстояние между ними, и, рыча, крепко сжал ее руки. Она почувствовала запах текилы.
– Ты ведь не всерьез думала, что я позволил бы ему зайти с тобой слишком далеко, да? Гребаный ублюдок!
Рейн попыталась подавить вспышку желания, пробежавшую по ее телу от близости Хаммера и его хватки. Какого гребаного ублюдка он имел в виду?
– Бек?
– Да, Бек. Хотя, черт возьми, мне бы очень хотелось, чтобы на его месте был Лиам. Но он был слишком занят, трахая тебя. Да, я слышал, как ты выкрикивала его имя.
Его осуждающий тон заставил ее побледнеть... не то, что бы от стыда. Просто от смущения. В нем слышалась... почти ревность. Но Рейн решила придержать это наблюдение при себе. Что они могли сказать такого, чего между ними еще не было сказано?
– Не хочешь ли объяснить мне, почему ты устроил здесь погром и пытаешься тем самым всех разбудить?
– Оставь меня и иди в постель. Позволь Лиаму еще разок трахнуть твою маленькую киску. Уверен, он еще не насытился тобой. Будь я на его месте, то мне бы точно было недостаточно, - прорычал он.
– У меня было шесть лет воздержания, проведенных в попытках выбросить мысли о тебе из моей головы, я не смогу тобой насытиться за одну проклятую ночь. Я бы привязал тебя к кровати и поглощал неделями. Месяцами. Пока бы тебе не стало больно. Пока ты не будешь настолько изможденной, что тебе останется только умолять меня не трахать тебя. Но даже это меня не остановит.
И это говорил мужчина, который выбросил ее из своей комнаты за то, что она пыталась соблазнить его?
Рейн с непониманием уставилась на Хаммера, будто он говорил с ней на иностранном языке. Каждое произнесенное им слово разжигало в ней желание. Внизу живота появилась приятная истома, опаляющая ее киску. Она просто не могла позволить себе поддаться искушению. А такое дерьмо очень легко могло произойти, особенно, если один из собеседников под завязку накачался текилой.
– Что за чушь собачья. Ты пьян. Я собираюсь вернуться в постель.
Рейн понимала, что ей следует покинуть комнату и не слушать его. Поэтому, положив свои руки
– Как только я начинаю думать, что в тебе осталось что-то человеческое, то узнаю, что оказывается Бек - гребаный доктор! И он бы все равно не причинил мне вреда, но ты снова начинаешь вешать мне лапшу на уши, не предупреждая об этом. А когда я пришла в твою комнату и предоставила тебе каждую чертову возможность, чтобы утолить свой голод по мне, ты отказался. Да потому что ты просто не голоден! И если это такая попытка сохранить мое эго или еще что... то просто прекрати. Я знаю, ты никогда не собирался и не собираешься привязывать меня к своей кровати.
Она не хотела, чтобы Хаммер подтверждал ее слова, поэтому, потуже запахнув на себе халат Лиама и распрямив плечи, снова повернулась по направлению к лестнице.
– Черт возьми, не отворачивайся от меня. Посмотри на меня. Сейчас же!
Властность в его голосе заставила ее пораженно обернуться через плечо. Откуда эта долбанная ярость?
– Я пьян? Блять, да. Из-за тебя! Не думай, что я делаю все это, чтобы спасти твое эго, прелесть. Я лишь спасаю твою чертову жизнь.
Она повернулась к нему спиной, и, фыркнув, скрестила руки на своей груди.
– Лаааадно... я прекрасно осведомлена о твоей репутации, Хаммер. Ты пытаешься предостеречь меня от своей большой и злой натуры Дома, потому что беспокоишься о том, что привяжешь меня к кровати... и что? Затрахаешь до смерти?
Она закатила свои глаза.
– Пожалуйста... В тебе столько дерьма. Я, не понимая твоей игры, уже в нее наигралась. Закрой бутылку и ложись спать. И постарайся больше не кидаться барными стульями.
Он бросился к ней, пристально сверля ее своим пылающим взглядом, и притянул ее к своей широкой, твердой груди. Его стальная эрекция пульсировала рядом с ней, толкаясь в нее прямо через ткань брюк.
– Ты думаешь, что я бы не привязал тебя к кровати, прелесть? Поверь, будь у меня шанс, я бы претворил в жизнь каждую свою грязную фантазию, которые мне приходилось скрывать за прошедшие шесть лет. Я бы сделал тебя своей маленькой грязной шлюшкой, и ты бы умоляла меня использовать тебя такими способами, от которых покраснел бы сам дьявол.
Глаза Рейн широко раскрылись. У нее практически не было времени, чтобы переварить его слова, когда он схватил ее за волосы и потянул, заставляя встретиться с ним взглядом. Его глаза погружались, клеймили, приказывали. Правда ошарашила ее. Она с трудом сглотнула. О Боже...
– Ты это серьезно. Все эти годы, ты хотел...
Она уставилась на него, пытаясь воспринять то, что было написано у него на лице, то, что заряжало воздух между ними.
– Меня?
– Каждый гребаный час каждого чертова дня. Ты хоть представляешь, каким безумным я был, когда узнал, что ты потеряла девственность с куском дерьма, по имени Зак? Он не вернется. Никогда. Я позаботился об этом.
Что-то опасное и убийственное промелькнуло в его глазах. Кусочки головоломки начали складываться воедино.