Любить Джейсона Торна

Мейз Элла

Нет?

Ну что ж, рада за вас и вашу независимость. Откройте шампанское и выпейте за это! Поздравляю, вы повзрослели! А я еще нет. Я бы ни на что не променяла папины объятия.

— Логан, кто… Олив? О, моя дорогая.

Услышав мамин голос и почувствовав, как ее рука нежно гладит мои волосы, я сильнее прижалась лицом к папиной груди и отдалась любви родителей к их маленькой девочке.

ГЛАВА 32

ДЖЕЙСОН

Пережив

худшее утро в своей жизни, мы наконец-то нашли Люси в больнице у ее парня. Сама она выглядела ужасно — трудно себе представить, что ей пришлось пережить, пока его оперировали. Я узнал, что Олив все это время была с ней — хоть что-то начало проясняться, ведь мы никак не могли ее найти. Она уехала из клуба с Люси и провела всю ночь в больнице, пока я находился в отключке.

Чудо, что нам вообще удалось вытянуть из Люси хотя бы слово. Она тоже видела новости и пребывала сейчас в не меньшей ярости, чем я, если не в большей. Разница лишь в том, что ради своей подруги Люси была готова напасть на меня и оторвать яйца мне, а не ублюдку, подмешавшему что-то в мой напиток и сделавшему фотографии.

Через какое-то время мы смогли ей объяснить, что произошло, и, судя по виду, она была склонна нам поверить. После моих уговоров она рассказала, что несколько часов назад Олив улетела в Сан-Франциско.

В десять часов вечера я сидел в самолете — вернее ожидал гребаный частный самолет, который вылетит в Сан-Франциско.

* * *

Так странно снова оказаться в том районе, где ты провел большую и очень важную часть своего детства. Все дома выглядели такими же, какими я их помнил; даже чертов воздух имел прежний запах. Дом, в котором мама покончила с собой, тоже никуда не делся. Конечно, сейчас он выглядел более обжитым, и вокруг росли цветы, которых не было, когда я был подростком, но он все еще был здесь, окутанный воспоминаниями, которые мне хотелось бы забыть.

Хочется верить, что семья, живущая в нем сейчас, счастливая и дружная, в отличие от моей. Хочется верить, что детям, растущим в этом доме, не приходится наблюдать за тем, как без видимых причин постепенно угасает огонь в глазах их матери. Хочется верить, что у них есть другой дом, который примет их в трудную минуту, и есть те, кто подарит им свою заботу, как Логан и Эмили дарили заботу мне.

И вот сейчас, стоя посреди ночи перед их домом, я не ощущал того страха, которого ожидал, сидя в самолете. Это больше походило на возвращение домой — самое приятное чувство для того, у кого большую часть жизни не было нормального дома, кто потерял обоих родителей и кому очень долгое время не на кого было опереться в трудную минуту.

Возможно, все не так страшно, как я изначально думал, но все равно мне было не по себе. Мало того, что чувствовал себя дерьмово, так еще и не менее дерьмово выглядел.

Простояв минут десять под дверью, не зная, как родители Олив отреагируют на мое появление, не зная, захочет ли Олив вообще видеть меня,

я в итоге набрался храбрости и постучал.

Дверь открыл Дилан. При виде того, кто стоит на крыльце, его взгляд стал жестким, а вот меня встреча с лучшим другом спустя столько гребаных лет повергла в шок.

У Дилана таких проблем не было.

Мои губы растянулись в улыбке, но это было ошибкой, потому что он напрягся всем телом. Вместо того чтобы обрадоваться встрече со мной, как я надеялся, он вышел из дома и тихо закрыл за собой дверь.

— Что ты здесь делаешь, Джейсон?

— Дилан. Черт побери, дружище. — Я пытался сдержать улыбку, но… черт, он был моим лучшим другом, и мы не виделись тысячу лет. — Мужик, я чертовски рад тебя видеть.

Выражение его лица не изменилось.

— Я спрошу еще раз. Что ты здесь делаешь? Тебе не кажется, что ты уже достаточно причинил ей боли?

Я перестал улыбаться — поздно пытаться сдержать реакцию, вызванную его словами. Раз он хочет вести себя как кусок дерьма, так тому и быть. Я тоже буду.

— Вижу, ты не хочешь меня видеть. Наверное, хорошо, что я пришел не к тебе. Я к своей жене.

— Жене? — Он ехидно рассмеялся. — Прекрати нести чушь, Джейсон. Мы оба знаем, что это лишь игра на публику, хотя Олив отказывается это признавать. Она нужна тебе только для создания нужного имиджа, но ее, дурочку, это совсем не заботит, хотя сама она прекрасно все понимает.

— Ты ничего не знаешь о нас, Дилан.

— О вас? Вас не существует, Джейсон. Ты знаешь, что она любит тебя? Черт возьми, она влюблена в тебя большую часть своей жизни. Ты собираешься продолжать играть в эту игру, зная, что ее сердце разобьется , когда тебе наконец-то все надоест?

Я опустил голову и сжал кулаки.

— Я не желаю, чтобы ты виделся с ней. Я хочу, чтобы ты развернулся и…

— Мне плевать на твои желания, Дилан, — тихо проговорил я. Он замолчал. — Я войду в эту дверь, даже если мне придется тебя вырубить.

Дилан приподнял бровь и скрестил руки на груди.

— Попробуй, — сказал он. — Дай мне прекрасный повод испортить твою…

— Я люблю твою сестру, идиот. — Я приблизился почти вплотную к нему.

Он прищурился, сжал кулаки и сделал ответный шаг.

— Ты лживый сукин сын.

Но прежде чем он успел что-либо сделать, дверь открылась, и на крыльцо вышел его отец.

— Довольно, Дилан, — сказал он хриплым голосом, аккуратно закрывая дверь.

Я замер и с трудом сглотнул. Руки мои напряглись.

Передо мной стоял человек, которого я боготворил. Мужчина, умеющий заботиться о своей семье и никогда не стеснявшийся демонстрировать любовь к своим детям, жене… даже к соседскому ребенку.

Как и дома вокруг, он тоже остался прежним. Конечно, у него прибавилось седых волос, а морщинки в уголках глаз стали глубже, но… широкие плечи, осанка — все то, что делало его таким, какой он есть, осталось прежним.

Черт, зачем он вышел? Я не смогу драться с Логаном. Дилану навалял бы с удовольствием, но не его отцу.