Любит – не любит…
Шрифт:
Однако, если быть абсолютно честной, то ей очень хотелось бы, чтобы у них были причины неприязненно относиться друг к другу. А точнее — чтобы Брэду было больно видеть ее с другим мужчиной, причем весьма и весьма привлекательным.
— Мелоди, крошка, ты чего такая сердитая? — спросил Ханс с такой неподдельной заботой, что Мелоди устыдилась своих мыслей. Она попыталась слабо улыбнуться в ответ.
— Ну вот, а теперь ты опечалилась… Ладно, брось — я тебя развеселю. У нас будет сегодня очень интересная прогулка. Отвезу тебя на курорт, где я работаю, и мы поднимемся в горы. Снег почти
— О, вот такой радости я действительно своим легким давно не доставляла! — наконец не выдержала и рассмеялась Мелоди. — Ладно, поехали. Мне переодеться?
— Обувь у тебя удобная?
Девушка кивнула.
— Тогда ты хороша и так, — решил Ханс, беря Мелоди за руку, и повел ее из гостиницы к своему ярко-красному спортивному автомобилю, припаркованному у входа.
К удивлению Мелоди, машину окружала толпа подростков, хотя ничего необычного или выдающегося в ней не было. Это была самая обыкновенная малолитражка, которые тысячами встречаются на дорогах Германии. Один из парней заметил, что они идут к машине.
— Ханс! — завопил он. — Это Ханс Бринкерхоф!
Его крик привлек внимание остальных ребят, и в мгновение ока Мелоди и ее спутник оказались в плотном кольце. Девушка совершенно растерялась среди оглушительных голосов, что-то выкрикивающих со всех сторон по-немецки. С трудом выбравшись из толпы, она молча, со смесью любопытства и восхищения, наблюдала, как Ханс терпеливо отвечает на многочисленные вопросы. Наконец он тоже выбрался из толпы, чтобы усадить девушку в машину. При этом мальчики вежливо — почти благоговейно — расступились.
— Слушай, что все это значит? — спросила Мелоди, когда размахивающие на прощание руками подростки окончательно скрылись из виду. — Что за машина у тебя такая необыкновенная — я ничего такого не заметила… Или дело в тебе?
Казалось, ее невинный вопрос поверг Ханса в мгновенное замешательство.
— Да нет, они просто заинтересовались олимпийской символикой на машине.
— Но они явно узнали тебя! Слушай, как это я сразу не догадалась? Ты же знаменитость, верно?
— Нет-нет, какая там знаменитость! — смутился Ханс. — Вовсе нет, во всяком случае — не в американском смысле этого слова. У меня совсем немного поклонников — в основном среди местной молодежи, которая восхищается спортсменами-олимпийцами. А вообще слава спортсменов недолговечна — не дольше их появления на экранах телевизоров во время репортажей. Так что теперь я скромный тренер на горнолыжном курорте.
— По-моему, это совсем неплохо.
— Конечно! Однако с точки зрения славы — совсем не то…
— Может быть. И все же раньше я никогда не встречала такого обаятельного инструктора по горным лыжам, — сказала Мелоди и лучезарно улыбнулась немцу.
В ответ Ханс сжал ее руку чересчур пылко для чисто дружеского пожатия. Нежность, сквозившая в его поведении, вызывала у Мелоди чувство неловкости. Прежде всего, она боялась, что ухаживание Ханса может быстро перерасти в нечто более серьезное. Словно ощутив ее беспокойство, Ханс отпустил руку девушки и стал рассказывать о живописной деревне, мимо которой они в этот момент проезжали.
Узкая
Ханс оказался потрясающим гидом и развлекал девушку отрывками из местного фольклора. После очередной легенды Мелоди смерила своего спутника скептическим взглядом.
Поймав ее взгляд, он неуверенно переспросил:
— Ты что, мне не веришь?
— Знаешь, все твои рассказы очень напоминают сказки Ханса Кристиана Андерсена или братьев Гримм! — с упреком произнесла девушка.
— Нет, Мелоди, клянусь тебе! Говорят, что так было на самом деле!
— Кто говорит?
— Люди. Местные жители. Спроси любого — и тебе ответят, что кто-нибудь из их знакомых видел гномов в лесу.
— Ха-ха! — торжествующе рассмеялась Мелоди, словно вынудила у него признание. — Стало быть, их знакомые обязательно видели в лесу гномов, но сами они никогда не видели их собственными глазами! Так, Ханс?
Ханс беспомощно улыбнулся.
— Так, — подтвердил он. — Но легенда-то замечательная, правда?
— Замечательная, — согласилась она.
Через минуту Ханс уже свернул на ухабистую проселочную дорогу, едва заметную среди деревьев.
— Если это и есть главный въезд на твой курорт, — заметила Мелоди, отчаянно подскакивая на сиденье, — то похоже, администрация не очень-то заботится о сохранности автомобилей своих постояльцев. Или у них тут свой транспорт?
— Это боковой въезд, — пояснил Ханс. — Он короче и совсем не плох, если едешь медленно.
Когда они наконец, выбрались на открытое место, Мелоди невольно прикрыла рот ладошкой, не в силах сдержать по-детски изумленный возглас. Закашлявшись, она принялась рыться в своей сумочке, стараясь избежать торжествующего взгляда Ханса. А он пытался заглянуть ей прямо в глаза.
— Ну, как, малышка, впечатляет? — осведомился он, едва сдерживаясь, чтобы не расхохотаться.
— О, Ханс! — только и могла выдохнуть Мелоди. — Это чисто… чисто…
— Чисто немецкий стиль? — гордо предположил Ханс.
— Не совсем. Скорее, живая иллюстрация к тем сказочным легендам, о которых мы только что говорили, — сказала Мелоди, так и впиваясь глазами в волшебный расписной домик, яркий, богато украшенный деревянной резьбой.
— Верно. Мне этот дом всегда напоминал пряничный рождественский домик. Когда я впервые увидел его, мне показалось, что сейчас из дверей выскочат настоящие Хансель и Гретель. Пойдем, я все тебе покажу.
Внутри дом был отделан на тот же сказочный лад. Изразцовый камин, в котором потрескивали поленья, дубовые резные балки подпирали стены и потолок. Две парочки расположились в глубоких, уютных креслах, тихо переговариваясь и потягивая чай или кофе из дымящихся чашек. За конторкой молодой человек в зеленых панталонах, кружевной рубашке и богато расшитой жилетке отчаянно пытался умиротворить чем-то раздраженного постояльца и одновременно ответить по телефону. Несмотря на крайнюю загруженность, юноша каким-то непостижимым образом умудрился еще и поприветствовать вновь прибывших веселой улыбкой.