Любит, не любит…
Шрифт:
— И Николас в этом преуспел.
— Надо признать. Только он не старался выглядеть ангелом, не лез с дурацкими нравоучениями. Что меня поразило, так это то, что Максфилд говорил искренне. К своему удивлению, я не обнаружил никаких намеков на совращение. Честный и прямолинейный, но сдержанный человек.
— Знаю. Это его отличало. Он никогда не мог создать себе выгоду за счет кого-то.
— Все так, но значит, что на нем ее кто-то строил.
Эдвин все еще был уверен, что этим монстром являлась Аманда.
А
— Он помог тебе, Эдвин, а ты отверг его в итоге.
— Настало время покидать гнездо. Я должен был выбрать свой путь, и я его выбрал. Хотя это было нелегко — у меня не оставалось сомнений, что он всегда желал мне только лучшего.
Слава Богу, он это признавал!
— За всю жизнь ты доверял только одному Николасу? — спросила Аманда. Ответ она уже предугадала, как и то, что она не числилась среди этого достойного меньшинства.
Эдвин опять на мгновение затих. Аманда даже решила, что он не собирается отвечать.
— Нет, доверял еще одной из приемных матерей. Но она тяжело заболела, и меня снова увезли в очередной приют. До сих пор не знаю, поправилась она или нет. Кстати, это у ее престарелого отца была маленькая мастерская по изготовлению музыкальных инструментов, там я и постиг азы этого нелегкого искусства. Потом все в одночасье рухнуло… Наверное, поэтому я возненавидел другую приемную семью. Мне было гадко оттого, что у меня все так ужасно складывалось. Я просто был обречен всегда быть плохим мальчиком. А вот той женщине мне не приходило в голову не доверять. Ей и ее старику… — Он опять замолк. — И еще социальному работнику. Тот тоже никогда мне не врал. А все остальные…
— Все остальные казались лжецами? Но этого же не может быть!
— Наверное, я ошибался. Но пришел к такому заключению, как говорится, эмпирическим путем.
Ну и досталось Эдвину в жизни! Наверное, стоило бы его пожалеть, но образ заброшенного всеми паренька никак не сопоставлялся с внешностью того сильного, самоуверенного мужчины, который сопровождал ее.
Внезапно рядом с ним остановилась машина. Водитель с Амандой помахали друг другу, и она подошла поближе, пока незнакомец опускал стекло. Им оказался веселый, черноволосый, кудрявый мужчина лет тридцати или около того.
— Эй, Ди, как дела? — задорно спросил он, сияя улыбкой.
— Потихоньку, Фрэнк.
Он кивнул и тут заметил стоявшего недалеко Эдвина. Улыбка сошла с его лица.
Аманда решила представить их друг другу.
— Это — Эдвин. То есть Эдвинмс Дэрмот Феннесси.
Он бросил на нее быстрый взгляд, потом подошел к машине и пожал высунутую в открытое окно руку водителя.
— Эдвин.
— А это — Фрэнк Макнамара. Он иногда привозит нам свежие фрукты из своего сада.
— Я что-то тебя не знаю. Ты здешний? — поинтересовался Фрэнк.
— Да. Но я уехал, видимо, еще до того, как ты здесь
— Наверное. — Он подозрительно оглядел Эдвина. — Жалко старину Николаса. Ты к нам надолго?
— Уезжать не собираюсь. Я теперь попечитель колледжа.
— Да ты что! — Фрэнк вопросительно взглянул на Аманду, потом вновь уставился на ее спутника. — Ну ладно, — суетливо пробормотал он, — я тогда поеду. Увидимся, парень. Пока, Ди!
Она улыбнулась и отошла от дороги, чтобы пропустить машину. Эдвин буквально сверлил ее взглядом.
— Что? — спросила она.
Он удивленно поднял бровь, притворившись, что не понимает, о чем она.
— Я молчу.
Однако в его глазах было написано все, что он не произнес вслух. Все, что он думает о нем, о ней и о них, вместе взятых. Аманда стыдливо отвела взгляд, как будто ей было за что испытывать чувство вины. Накатились слезы, но подул встречный ветер и высушил их.
— Я не люблю называть свое имя полностью.
Она это знала. Однако имя это ей стало известно только недавно.
— Тебе не нравится Эдвинмс Дэрмот?
— Не особенно, — кивнул он. — В школе мальчишки сократили его до Эдвин Ди — Судный день.
— А тебе идет, — подколола его она.
Он усмехнулся.
— Это что, шутка?
Аманда закусила губу, чтобы не рассмеяться.
— Нет, просто… Твои глаза…
— Что — мои глаза? — с интересом спросил он.
— Ничего особенного. — Спасение утопающих — дело рук самих утопающих. Ей надо было срочно замолчать, иначе она такого наговорит!
Они подходили к дому, проходя через ворота.
— А твое имя по-латыни знаешь, что означает? Возлюбленная.
Аманда посмотрела на него и ускорила шаг, опустив глаза. Он взял ее за кисть и остановил.
— Это не насмешка.
— А что же тогда? — Она резко выдернула свою руку из его цепких пальцев. — Зачем ты говоришь это?
— Да просто… А что тут такого? — Вдруг тон его голоса изменился: — Почему ты вышла за Николаса?
Вот еще гром среди ясного неба! Дыхание ее перехватило, сердцебиение участилось. Ей было понятно, почему его это интересовало. А такой простой ответ — потому, что любила, — ему и в голову не мог прийти! Аманде стало совершенно очевидно, что если она скажет так, он все равно не поверит.
— А почему бы тебе самому не придумать в ответ что-нибудь подходящее? — произнесла она безразлично. Все равно он сделает это и без ее предложения.
Они уже стояли перед открытой дверью дома, и Аманда еле сдерживалась, чтобы не захлопнуть ее у него перед носом.
В холле было темно, она не зажигала свет. И только дойдя до кабинета Николаса, осознала, где вообще находится. Она вошла и увидела на столе кипу бумаг, которую Эдвин перенес сюда. Судорога сдавила горло. Внезапная паника набросилась на шею и стала медленно душить.