Любить Не модно
Шрифт:
Хватаю бумажные полотенца, отматываю метра два, смачиваю водой и тру лоб! До красноты! До боли тру! Снова отматываю, снова смачиваю водой, и снова тру-тру-тру!
— Да чтоб тебя! — бросаю комок мокрой бумаги в зеркало и молча, тяжело дыша, наблюдаю, как он медленно сползает по гладкой поверхности, подобно большому слизняку.
— Перманентный. Маркер, — за спиной раздаётся довольный смешок, хлопает дверь одной из кабинок и, так как даже на возмущение слов не находится, всё, что остаётся, это наблюдать как скалится этот «мелированный пацан» в юбке по имени Жанна, с рожей не иначе как столяра Петра
С важным видом подходит к соседнему зеркалу и подкрашивает губы ярко-розовой помадой. Звонко делает губами «Чп-а!», и я ловлю себя на мысли, что мне хочется открыть дверь одной из кабинок и проблеваться.
— С первым днём в школе, америкоска, — улыбается паскудно, и, виляя толстым задом, обтянутым голубыми джинсами, направляется к двери. — И не забывай, где ты находишься, америкоска, — добавляет напоследок. — Будешь и дальше выпендриваться, и следующим, что будет украшать твою кукольную физиономию, станет фингал под глазом, поняла? Это моя школа. И либо ты затыкаешься до конца учебного года и соглашаешься с этим, либо пи**уешь на хрен в свою долбаную Америку. — Выдерживает паузу и добавляет: — Я просила Кирилла написать слово «шлюха», но так как ты и есть шлюха, он видимо подумал о возможности поиметь тебя, и написал свойственную ему фигню. Дурачок он у нас. Не держи зла. Удачи!
— Спасибо, — бурчу себе под нос, уже после того, как остаюсь в туалете одна.
А в Штатах такие, как Жанна, обычно изгоями школы становятся – не признанные обществом фрики. В России же таких мужеподобных, хабалистых девчонок боятся. Чудеса.
Вновь смотрю на своё вымученное зеркальное отражение, и вижу слёзы в ярких голубых глазах раньше, чем успеваю почувствовать жжение.
— Ну вот… Теперь я, как мама размазнёй стала.
Всхлипываю пару раз, вытираю слёзы, делаю глубокий вдох, настраиваю себя на то, что всё могло быть куда хуже и слово «Сися» на лбу – не самое позорное, что там могло быть написано, и собираюсь с высоко поднятой головой выйти из туалета, как на телефон приходит долгожданное сообщение.
— Кайл, — выдыхаю с трепетом, вновь едва слёзы сдерживая – на этот раз от жгучей потребности обнять своего парня, вдохнуть его запах, уткнуться носом в шею и забыть обо всём на свете. Кайл всегда чувствует, когда мне плохо. Всегда! И сейчас его поддержка – лучшее лекарство от всех невзгод.
Кайл:{ «Детка, привет. Прости, что долго не отвечал. Был занят».}
— Малыш мой… — хлюпаю носом, с любовью и благодарностью вчитываясь в каждую букву.
Кайл: {«Крис. Нам было хорошо вместе и всё такое, но ты там, а я здесь… в общем… Прости, детка, но нам надо расстаться. И это… я теперь с Эшли короче, а она ревнивая очень, так что не пиши мне больше, ок?... Удачи!» }
ГЛАВА 3
— {Кайл… Кайл… }— шепчу себе под нос, выплёвывая его имя, как змея.
«Кайл… Да какой ты Кайл?! Николай Грачёв – вот ты кто! Разбалованный сынок бывшего партнёра по бизнесу моего отца! Думаешь, в Штаты переехал, так и о корнях своих забыть можно? Вести себя со мной как зажравшаяся свинья можно? Скотина. Урод!»
— МАЛОДУШНОЕ ЖИВОТНОЕ!
— Маркова! — восклицает
Действительно.
Какого чёрта я на уроке?
Десять минут назад меня бросили! Меня! Бросили!
Он, правда, меня бросил?..
Может это дурной сон? Я сплю?..
Ещё вчера писал, как сильно скучает, как любит меня до беспамятства, а сегодня… а сегодня он рвёт со мной из-за какой-то там Эшли?!
— Урод конченый!
— МАРКОВА!
— Новенькой походу башню сорвало.
— А ну-ка прекратить смех! Маркова, а что там у тебя на лбу?
— Татуха! — ржёт кто-то.
Ну и пусть смеются. Вообще плевала я на них! На школу эту плевала! На город этот плевала с высокой колокольни!
Мне надо в Штаты – вот что!
Но, сперва…
Бросаю телефон в сумочку и на автопилоте бреду по проходу к двери.
— Ты ещё пожалеешь! — шиплю себе под нос. — Ещё умолять будешь, чтобы простила.
— Маркова, ты куда собралась?!
— КОЗЁЛ! — хлопаю дверью позади себя.
Сбегаю вниз по лестнице на первый этаж. Не замечаю ничего вокруг, действую на эмоциях, в глазах пелена из слёз, но нет… не-е-ет! Я больше не заплачу! Только не из-за говнюка, возомнившего себя Голливудским мачо!
Хватаю куртку из гардероба и сходу на кого-то налетаю в дверях.
— Кристина? — слышу уже вслед недоумевающий голос завуча Раисы Павловны. — Кристина, ты куда собралась в середине урока? Что это значит? Кристина!
— Да отвали ты! — рявкаю, толкая дверь на улицу.
Просто нервы сдали. Просто накопилось слишком много. Просто я тоже человек! Обычный… не робот.
***
— Виски со льдом, — бросаю девушке за стойкой и плюхаюсь на высокий барный стул. Алина, или как там её, тут же прекращает натирать бокал полотенцем и во все свои телячьи глазки пялится на меня. Пялится так, будто понятия не имеет, что такое виски!.. Или лёд?..
Да-да… я снова здесь. Снова в этом странном заведении под названием «Клевер». То ли кафе… то ли бар… Одно знаю – слово «бар» я здесь точно слышала, а учитывая то, что в этой деревне чёрт ногу сломит в поисках более-менее цивильного местечка, где можно выпить, то и объяснять особо не надо, почему я вновь направилась сюда, а не в какую-нибудь «барыжку» - любимое место отдыха местной алкашни и забулдыг.
Отстукиваю длинными красными ноготками по лакированной столешнице и взглядом даю Алине шанс принять заказ и сдвинуться с места, наконец!
— Мы… мы не работаем, — растерянно произносит та, шевеля одними губами, и это невольно наталкивает на мысль, что остальное её тело попросту парализовало при виде меня.
Странно. Обычно при виде меня парализует только парней.
— Простите, — добавляет.
Сперва поворачиваю голову направо, затем налево, насчитываю пятерых посетителей за столиками и вновь возвращаю взгляд Алине.
— Я таблички на входе не заметила, или закрыто здесь индивидуально для меня?
— А-а?... А! Нет-нет-нет! — головой затрясла, поставила бокал на стойку и для чего-то принялась вытирать руки полотенцем.