Любить Не модно
Шрифт:
Ну слава Богу – не парализовало. Было бы у меня другое настроение, непременно закатила бы глаза. Но всё, чего хочется в нынешнем расположении духа, это тупо наорать на неё… да за просто так! Просто потому, что тормоз! Просто потому, что бесит меня всё сегодня!
— Я имела в виду: бар открывается только в восемь вечера, — и улыбку из себя любезную выдавливает. — А сейчас и двенадцати дня нет.
— То есть… до восьми вечера это – кафе? — глаза щурю.
— Ага, — улыбка Алины становится ещё шире, и ещё более доброжелательнее. — А после восьми мы можем продавать
Чего-чего?.. А, да пофиг.
Глаза щуру, всматриваясь в это ангельское личико и…
Чёрт! Я знаю, кого она мне напоминает своей внешностью! Упрощённая, не особо эффектная, но вполне симпатичная версия Камерон Диас. Точно! Выкачать из Камерон всю стервозность, самоуверенность и обольстительность и вовсе будет не отличить.
— Как насчёт ромашкового чая? — хлопает ангельскими глазками Камер… тьфу, Алина! — Он отлично снимает усталость и помогает справиться со стрессом.
— Разве, похоже, что у меня стресс?.. А? Разве, похоже, что у МЕНЯ стресс?! — складываю руки на стойке и подаюсь вперёд. — И разве я похожа на ту, кто хочет ромашкового чая?.. Не надо. Не отвечай. Просто сделай одолжение: налей мне виски и можешь продолжать натирать свой бокал.
Улыбка Алины гаснет. Руки опускаются. Тело вновь парализует.
Чёрт.
— Здесь есть кто-нибудь ещё из персонала?
— Как насчёт меня? — раздаётся сбоку уже знакомый мне мужской голос и уровень моей стрессоустойчивости падает ниже плинтуса.
А этот… выскочка, какого дьявола здесь забыл?
Руки на груди сложил с важным видом, подбородок задрал, волосы назад загрёб, будто его физиономию это как-то от простодушия спасти поможет, губы поджал, а глазёнками так зыркает, словно у меня осталось меньше минуты, прежде чем его тяжёлый ботинок смачно пнёт меня под зад через порог двери.
— Она тебе нагрубила? — переводит взгляд «следователя» на Алину.
Да!
— Нет.
«НЕТ?!» — Круто разворачиваю к ней голову.
— Я думал, у тебя хватит совести сюда больше не приходить, — выскочка щурит глаза и впивается в меня строгим осуждающим взглядом.
— Я тоже так думала, — фыркаю и смотрю на бейджик Алины, будто до этого момента понятия не имела, как её зовут. — Алина, так что насчёт…
— Тебе же сказали: алкоголь продаётся только после восьми, — вставляет свои пять копеек татуированный фрик.
— А я вроде как не с тобой разговариваю. Почему? А потому что ты здесь не работаешь!
— Это не помешает мне выставить буйного посетителя за дверь.
— Мить, всё нормально, — тоненьким голоском лепечет Алина. — Уверена, девушка и так всё поняла.
— Слышал, Митя? — многозначительно играю бровями. — У нас всё нормально. Иди, погуляй.
Но Митя не хочет гулять. Продолжает смотреть на меня настойчивым взглядом, до тех пор, пока не замечает надписи на моём лбу и не сдерживает гнусненький такой смешок. Ну, то есть - уверена, - он и раньше заметил эту позорную надпись «сися», потому что только слепой может её не заметить, но видимо тактичность, или что-то вроде этого, останавливала парнишку указать мне на неё с самого начала.
—
— И что ты в ней напишешь? — усмехается Ми-и-итя-я.
Да блин! До чего ж назойливый тип!
— Напишу, что сегодня утром, кое-кто высмеял меня перед десятками посетителей, нагрубил и велел больше никогда не переступать порог этого заведения. — Растягиваю губы в гадкой улыбке и хлопаю ресницами. — Уверена, что владельца кафе заинтересует информация о том, что какой-то грубиян нахамил посетителю и выставил его на посмешище, даже не являясь работником данного заведения.
— И что? — в открытую надо мной смеётся, так что только плечи дёргаются.
— А то, что администратор, — для убедительности бросаю ещё один взгляд на бейдж Алины, — не предпринял никаких мер, чтобы сгладить ситуацию и даже не принёс извинений пострадавшей стороне.
И Митя замолкает. Лоб хмурить начинает и слабо качает головой, будто понять что-то никак не может. Что - не удивительно!
— Для чего ты пришла? — негромко спрашивает. — Поскандалить?
— Нет, всё проще – выпить.
И вновь тишина. Такая напряжённая, что кажется я слышу как у этого НЕ(до)работника скрипят челюсти.
Медленно выдыхаю, пытаюсь выдавить из себя улыбку, которая, скорее всего, напоминает злую гримасу, и настойчивым полушёпотом обращаюсь к Алине:
— Я не могу сейчас пойти домой. Просто не могу. Но если прямо сейчас не напьюсь, то не выполню одно из главных правил женского кодекса, понимаешь? Ты-то должна меня понять!
И тут сбоку гадкое, насмешливое фырканье раздаётся:
— У женщин есть кодекс?
Смеряю Митю тяжёлым взглядом из-под бровей и низким, злобным голосом сообщаю:
— Да. И пишется он благодаря таким козлам, как ты!
— Алин, дай ей банку пива и пусть валит отсюда. По кассе не проводи, — смотрит на меня, не моргая, а обращается к девушке за стойкой.
— Банку пива? — удивлённо переспрашивает Алина, и да! Я хотела задать тот же вопрос только с другой интонацией.
Нет, я понимаю, что в этом городе всем плевать на то, что кому-то полчаса назад в дребезги разбили сердце, наплевали в душу, и вообще заклеймили «сисей», и, возможно я повела себя не правильно – на эмоциях, - требуя в кафе предоставить мне алкоголь, но, простите… банка пива? Серьёзно? Этот выскочка велел всучить мне банку пива и проводить до двери?.. Я что… похожа на нищенку, у которой отходяк и ей срочно требуется спасительная банка пива, чтобы справиться с похмельем?
— Ты только что унизил меня. Снова.
— А ты минуту назад назвала меня козлом.
— Мить? — настойчиво зовёт Алина, пока мы с этим гоблином убивает друг друга взглядами. — Мить, прекрати, а?
Неужто Алинка про женский кодекс вспомнила?
— Я сама разберусь. Иди.
— Иди, Митя, — подхватываю Алину и киваю в сторону выхода. Если честно, то во мне даже интерес разгорелся: кто же этот парень, чёрт возьми, такой и почему так долго здесь торчит, даже не являясь работником кафе?