Любить сложно, не любить невозможно
Шрифт:
— Спасибо, что вывел. Дальше я сам, — сказал Ранбир, высматривая место, где было бы удобнее ухватиться.
— Я помогу тебе незаметно выбраться из города, — не отступал Маниш. Опасаясь, что Ранбир уйдет один и заблудится в путанице улиц, первым ухватился за трещину и, упираясь ногами в неровности кладки, забрался на стену. — Хватайся, — протянул он руку.
Мельком глянув на предложенную помощь, Ранбир пружинисто подпрыгнул, ухватился за край, подтянулся и оказался наверху так быстро, что Маниш и моргнуть не успел. Но восхищаться ловкостью времени не было и Ранбир спрыгнул по другую сторону стены, мягко приземлившись
Маниш был уверен, что все братья сейчас в доме, но на всякий случай избегал улиц, по которым они предпочитали уходить из дома, когда выбирались порезвиться в зверином обличии.
Петляя в темных, узких переулках и стараясь оставаться в тени домов, чтобы не попасться на глаза запоздавшим гулякам, молодые люди осторожно огибали серебрящееся в лунном свете озеро. Тишину опустевшего в предчувствии ночи города нарушало лишь прерывистое дыхание беглецов. Способность видеть в темноте помогала Ранбиру обходить неровности дороги, и он несколько раз останавливал Маниша, чтобы не подвернул ногу, запнувшись о выступающую плитку или попав в яму полуразрушенного тротуара.
— Все, дальше я один. Спасибо, что вывел, — едва ступив под сень деревьев, произнес Ранбир.
Пытаясь отдышаться, молодые люди стояли возле небольшой, бодро журчащей речки.
— Я могу проводить до дома, — не отступал Маниш. — Их много, а ты один. Я могу оказаться полезным.
— Они — твоя семья, — окинув парня взглядом, тихо сказал Ранбир. — Тебе не стоит идти против них. Один, я быстрее доберусь до дома, — он говорил и одновременно расстегивал смокинг, а следом — сорочку. — Иди, они не должны заметить твое отсутствие. Не хочу, чтобы из-за меня у тебя были неприятности, — Ранбир кивнул на поблескивающее сквозь стволы деревьев озеро. — Я не хочу опасаться за твою безопасность.
Маниш еще какое-то время колебался. Затем рассудив, что один Ранбир сможет двигаться быстрее и, возможно, успеет оказаться под защитой родного дома до того, как его отсутствие заметят на вечеринке, похлопал мужчину по обнаженному плечу и двинулся к дому, внимательно рассматривая руки и прислушиваясь к своим ощущениям.
Дождавшись, пока мальчишка исчезнет из вида, Ранбир снял с шеи кожаный шнурок, завязал его на ветке ближайшего дерева, швырнул в речку сброшенную одежду. Лишь на мгновение лунный свет лизнул смуглую кожу, и черная пантера, блестя желтыми глазами и мягко ступая по неровному речному дну, шла вверх по течению.
Когда Маниш наконец добрался до дома, там, маскируя под праздничное веселье, шумели кузены. Беснуясь, они врывались в стайку девушек, хватали их за руки, вытаскивали танцевать, при этом всегда проходили мимо сестры и обвиняюще интересовались, где кошка, ведь именно на Абхи была возложена обязанность не спускать глаз с Майры. Но девушка, увлекшись сплетнями и позированием перед фотографом, выпустила пантеру из виду. Нервничал и Викрам — Ранбир ушел с Манишем и больше не возвращался.
— Где Сисодия? — подскочил Викрам к прислушивающемуся к себе и старающемуся уловить какие-то изменения Манишу.
— Не знаю, — вздрогнул он от неожиданности и поднял на брата глаза. — Я сказал, что договорился встретиться с Майрой в беседке, но она не
— Нет, — отрезал Викрам. — А сам где был все это время? — рыкнул на брата.
— Захотелось подышать. Показалось, что здесь слишком душно и жарко. Они оба так и не появились? — Маниш поднял глаза, но Викрама уже не было — он стоял рядом с отцом и что-то говорил, отчаянно жестикулируя.
По мере того, как сын говорил, Аниш Прамара все больше хмурился — вся вечеринка была затеяна для того, чтобы выманить кошек на чуждую для них территорию, и вот, по глупому недосмотру, план рушится на глазах.
— Я останусь с гостями, а вы идите. Может, они еще недалеко ушли. И сестру возьмите. Она не откажется оторвать девчонке хвост, тем более, что сама же ее упустила, — распорядился он и вернулся ко взрослым представителям почтеннейших семейств.
Викрам подошел сначала к младшим братьям, затем к сестре, и они: кузены — гурьбой и с боевым кличем, а Абхи — полная негодования и не торопясь, покинули особняк.
— Брат! — пробегая мимо Маниша, тихо, но достаточно, чтобы он услышал, окликнули мальчишки. — Жаль, ты не можешь развлечься вместе с нами. Но не переживай, мы поделимся шкурой, чтобы и у тебя был коврик. Но придется довольствоваться мужчиной. Вряд ли Абхи уступит свой трофей, — и с хохотом убежали.
— Дети, — проводив взглядом молодежь и снисходительно улыбаясь, пожал плечами Аниш и возобновил прерванную беседу.
Глава 32. Нападение
Большая пантера перешла вброд неглубокую быструю речку и, выпустив острые когти во влажную землю, выбралась на крутой берег. Хищник остановился. Поблескивая в лунном свете, едва заметно двигались усы, черные влажные ноздри подрагивали, втягивая свежий ночной воздух, а аккуратные округлые уши развернулись к озеру. Там, откуда он только что пришел, у устья реки, еще издалека, но заметно приближаясь, слышались короткое взлаивание и топот быстрых лап. Легкий ветер подернул рябью прибрежные, более спокойные воды, ласково прошелся по гладкой шерсти и принес собачий запах. Пантера вдохнула глубже, пытаясь по запаху и на слух определить количество противников. Их было не два и не три — стая. Пантера продолжила путь, но, не сделав и пары шагов, остановилась и насторожилась — кажется, преследователи сменили направление и теперь направляются к дому, к парадному входу. Кошка попятилась, а потом развернулась и большими прыжками стала огибать холм, на котором стоял особняк, пробираясь к спрятанному входу, соединенному с гостиной подземным коридором.
Хищник снизу вверх смотрел на практически отвесный склон — взобраться по нему могло только очень ловкое, сильное животное, к тому же снабженное длинными когтями. Как же Сахель смог здесь спуститься с двумя маленькими детьми, один из которых — грудной. Как смог не разбиться насмерть, сорвавшись с обрыва на острые камни? Пантера, прищурившись, высматривала удобное для прыжка место. В памяти смутно всплыла картинка, как тогда еще молодой Сахель снял курту, посадил на нее детей и, практически лежа сползая по склону, одной рукой цеплялся за жесткую траву, а другой тянул импровизированный паланкин.