Люблю тебя, несмотря ни на что, вопреки всему...

Неля

Может я ошибся? Может, стоило вмешаться еще, когда все это только началось? Как бы я не относился к Александру, боюсь, последствия устранения девчонки могут привести к самому плохому исходу.

Чтоб их всех. И почему я решил, что сопляку на пользу будет пожинать плоды своих поступков? Вот ведь. Похоже, молчание и мне аукнется. Еще как аукнется.

Кристина

Выйдя из больницы, я устало потянулась.

Жаль Сашка не смог поехать со мной. Хотя, теперь мне есть чем его обрадовать. Я теперь точно знаю, кто у нас будет.

Со стороны разнеся сигнал клаксона. Обернувшись, я увидела тепло улыбающегося мне Сашку, стоявшего рядом с машиной.

– Саш, - с улыбкой на лице побежала к нему.

Мужчина счастливо улыбнулся и, сделав шаг вперед, раскрыл для меня объятия.

Неожиданно для всех прозвучал одиночный выстрел. И через несколько мгновений, пробежав по инерции еще несколько шагов, я остановилась.

Александр

– Вы ближайший родственник?

– Да.

– Муж?

– Гражданский, не успели оформить...

– Операция была сложной. Вы знали, что ваша девушка была беременная?

– Да, срок около трех месяцев.

– Мне жаль, но...

Дальше я не слушал. Желание сдохнуть стало почти непобедимым. Еще, когда у моей девочки остановилось сердце, я понимал, что без нее не выживу. Может кто-то и назвал бы это одержимостью, но я люблю ее, люблю так, что иногда самому страшно становиться. Я без нее никто, не жилец уж точно.

Перед глазами все стояла картина, как медленно оседает на землю моя девочка. Как из подъехавшей машины вылетает Костя, как ребята, приехавшие с ним, быстро рассредоточиваются по территории, пытаясь вычислить стрелка.

Суета, крик, и медленно расползающиеся лужа крови вокруг моей девочки.

– У нас не было выбора, - тихо прошептал врач, легонько коснувшись моего плеча.

Видимо что-то в моем взгляде промелькнуло совсем не хорошее, так как мужчина тут же испугано убрал руку и отступил на шаг. Я только горько выдохнул.

– К ней можно?

– Да, вы можете зайти в палату.

На ватных ногах я вошел к моей малышке.

Смотря на все те приборы, к которым была подключена моя малышка, мне захотелось выть. Мне хотелось найти того, кто посмел в нее стрелять и наказать так, как я умею и могу. Мне хотелось отобрать у этого человека все, так как он почти отобрал у меня.

И я сделаю это, неважно, когда, неважно как, но это мразь не уйдет от расправы.

Не знаю, сколько я так простоял, смотря на малышку, в какой-то момент я оказался у ее кровати.

Опустившись на пол и взяв в руки ладошку малышки, я впервые в жизни захотел заплакать, вспоминая, как мы смеялись и весело выбирали имя для нашего ребенка, еще даже не подозревая, кто у нас будет. Жаль только плакать я так и не научился, а пол ребенка узнал слишком поздно...

Как только Кристина очнется, именно мне придется рассказать ей, что его больше нет. И страшнее всего будет осознание того факта, что именно по моей вине это произошло.

– Сын, - дверь палаты отворилась, пропуская внутрь отца.

– Не сейчас папа, - вздохнув, тихо ответил я.

Отец, молча сел на стул напротив меня. Тяжело вздохнув, он произнес:

– Стрелка нашли, увы, не мы первые...

Я только устало выдохнул. Кто бы сомневался. Он оплошал, не убил ее, да еще и почти попался. Закономерно, что его свои же и убрали. Никому не охота подставляться.

– Что-то еще выяснили?

– Да, имя заказчика.

Открыв глаза, я с интересом посмотрел на отца, ожидая продолжения.

– Валерий Шептицкий, - со вздохом ответил отец.

Вот оно как... что же так даже легче будет. Всегда приятно сводит счеты с человеком, которому хорошенько нагадил в прошлом. Так легче по больным местам бить.

– Знаешь, в моей биографии был момент, когда я мстил за любимую женщину, - тихо произнес отец, - пожалуй, именно тогда я заслужил столь "лестную" репутацию.

– К чему это?
– перебив его, спросил я.

Вот экскурс в его прошлое мне сейчас совершенно не нужен, как, впрочем, и весьма бесполезные лекции.

– Я помогу тебя сынок и не стану мешать. Только не переходи черту Саш, вряд ли Кристина переживет еще и утрату тебя, - спокойно ответил отец.

– Знаю. Вот только еще утром я был отцом, - смотря ему в глаза, произнес я.

Отец вздрогнул. Он не знал. Никто не знал. Мы планировали сказать всем позже. Но жизнь распорядилась иначе.

Больше отец ничего не сказал. Молча, встал и вышел. Вот только неестественно ровная спина и крайняя бледность говорили о испытываемых эмоциях. Он сегодня тоже утратил родного человека...

Костя

Вот вам и конец.

Никто из причастных не выживет. Это я понял еще, когда увидел лицо Александра в больнице. Он не паниковал, не орал, даже не ругался. Чем собственно и пугал.

Я впервые видел его настолько холодным, наверное, поставь перед ним сейчас заговорщиков, он бы и убил их без малейшей эмоции на лице.