Люблю тебя, сестренка
Шрифт:
– Что о нем сказать? Он слишком молод, смазлив и…
– Туповат, – добавила сестра, читая мои мысли.
– Именно. Ты же знаешь, парни без мозгов всегда вызывали у меня отвращение.
– Взять хотя бы Кирилла из «Б»-класса. Он даже двух слов связать не мог, а все пытался склеить тебя, – она рассмеялась.
Я одарила ее улыбкой. Странно, что она припомнила именно его.
– Кстати, он сейчас следователь. Работает в полиции. Вот так тупой!
И мы обе расхохотались. Мне не хватало наших с ней разговоров,
– А где Санька Горохов, ты знаешь? – спросила меня Аня, снова откусив кусок ногтя и сплюнув его в сторону.
А я не знала ни о ком. Мне было неинтересно. И я отрицательно покачала головой.
– Учитель, прикинь?
Я ошарашенно на нее посмотрела. Такой верзила, спортсмен, вечный выдумщик, стал учителем.
Мой телефон снова загудел. На этот раз звонили из компании, где я заказала похороны отца.
– Алло?
– Алла Сергеевна, в связи со снегопадом мы не сможем выкопать яму, – обратилась ко мне сотрудница бюро.
– Вы имеете в виду – могилу.
Мне хотелось ее поправить. Даже сказать, что яму ройте себе, если к завтрашнему дню не будет все готово. Но я продолжала слушать ее извинения.
– Мы все понимаем, но думаю, нам нужно перенести дату погребения.
– Вы так думаете? – уже не выдержала я и переключилась на властный холодный тон. – А я думаю, что вы обнаглели и не хотите выполнять работу. Я полностью оплатила услуги. В договоре не сказано про особые погодные условия. Так что будьте добры, к завтрашнему дню подготовить все, как было оговорено.
Я положила трубку и выдохнула. Мне было очень неприятно, но мне пришлось включить свои директорские качества в присутствии сестры. Она смотрела так на меня, будто видела во мне корпоративную стерву.
– Ого, вот это ты круто ее уделала. А, кстати, что она хотела? – Аня поменяла положение. Скинула ноги вниз и прилегла на подлокотник.
– Хотела перенести день похорон.
Мы обе замолчали. Реальность снова ударила нас под дых. Каждый раз очень больно возвращаться в мир без отца.
– Мне его так не хватает, – звонкий голос Ани потух. И она разрыдалась.
Если честно, я хотела сделать то же самое, но сдержалась. Кто-то же должен быть сильным. Кто-то вроде меня.
***
Нам предстоял самый трудный день – прощание с отцом. Одно дело знать, что его больше нет в живых. Другое – видеть это своими глазами.
Я с самого утра на телефоне. Нужно было наладить логистику, доплатить рабочим, им пришлось копать дольше из-за промерзшей земли и выпавшего снега. Мне не хотелось упустить ни единой детали. Важно было сделать все правильно в этот день. В последний день для отца.
– Ты что, заказала ему серый гроб? – заорала Аня.
Мама стояла в коридоре и наносила крем на лицо, когда Аня появилась в дверях. Мы обе – я и мама, обернулись, не ожидая такой гневной реакции на обычный цвет.
– Ну да, он выглядел респектабельным,
– Дело вовсе не в цвете. Ты выбрала и не посоветовалась с нами, – сестра бушевала.
– Мне все равно, – прошептала мама. Она выглядела ужасно. – Не ссорьтесь, девочки.
– А мне нет! – ноздри у сестры раздулись так, будто бык понял, что его ведут на бойню, и пытался напугать своих палачей.
Она начала мерить шагами комнату, что-то бурча себе под нос. И продолжала покусывать пальцы рук.
– Ань, да какая разница. Ему уже все равно.
– Вот как? Ты всегда ведешь себя, как эгоистка. Ты даже не смогла спросить моего мнения! Папе не все равно. Ну, ты и сука, Аллочка. Ну, ты и сука!
– Прекрати, – я повысила тон. Мне так хотелось встать и дать ей по лицу. Я скрипела зубами, сдерживая себя.
– А знаешь, это ты виновата, что его больше нет. Он убивался от пустоты, которую ты оставила после себя. Он так и не смог оправиться от того, что ты бросила нас всех на произвол судьбы, а сама жила себе там припеваючи. Сука! Вот, кто ты! Ты виновна в его смерти! Он болел от горя!
Я закрыла глаза, чтобы не видеть яростное лицо сестры. Поверить не могу, что с ее уст слетали такие подлые слова. Ее голос дрожал и хрипел. Досчитав до десяти и выдохнув, я снова открыла глаза. Аня раскраснелась от крика. Ей удалось меня уязвить. В самое больное место. Она перекинула вину на меня.
– Я не… Не виновата.
Наступила тишина. Я посмотрела на маму, ожидая, что она защитит меня и скажет сестре извиниться, как она это всегда делала. Но мать продолжила стоять у зеркала, делая вид, что это нормально – обвинять другого в смерти. Затем все же мама глянула на меня с сожалением, но промолчала.
– После похорон сразу уеду, – заявила я.
– Прекрасно, нам ты больше не нужна.
– Конечно, когда уже все оплатила, – я сдавала позиции, признаюсь.
– О, так ты теперь будешь попрекать нас своими бумажками? – Аня снова поднесла пальцы ко рту и откусила кусочек кожи.
–Прекрати грызть ногти! Это отвратительно!
Перепалка превратилась в выяснение чего-то личного. Это напоминало детский сад. Аня молча убрала руки от лица и вышла из гостиной. Мама стояла неподвижно, не вмешиваясь.
Сестра, некогда близкий мне человек, стала совершенно чужой. Трещина между нами превратилась в бездонную пропасть. И чувство власти над жизнью пошатнулось.
Восемь лет назад
– Тебе не кажется, что это глупая затея? – Алла сомневалась в том, что ей предложила сестра. Резкая смена настроения Ани заставила ее напрячься.
– Да брось, весело же. Я стану тобой, ты мной. Вот и посмотрим, как хорошо знает тебя Ванька.