Люблю тебя, сестренка
Шрифт:
– Когда бы? – Аня слегка прикрикнула на меня, но затем смягчилась. Я ее понимаю, боль злит. – Я имею в виду, он… его не стало вчера. И… мы не звонили никуда. У нас и…
Я молча достала телефон из кармана и набрала в поисковике ритуальную службу. Мне выпало самое неприятное – организовывать похороны собственного отца.
Через полчаса решила проблему с местом на кладбище, заказала гроб, венки и цветы, договорилась, чтобы тело не привозили домой, а отправили в день похорон в ритуальный зал.
–
– Вот так просто?
– Что? Просто пережить?
– Нет, я про…, – она снова всхлипнула и стерла слезу со щеки. – Одним звонком ты все решила? Не выходя из дома?
– Э-м-м, да. Так и есть.
– Тебе всегда удавалось все сделать безупречно. Не то, что мне.
– Да брось, это не так, – здесь мне пришлось слукавить. Это так. Я все выполняю безупречно.
– Что у тебя с руками?
Я опустила взгляд. Бинты слегка растрепались и посерели.
– Ты же знаешь, я никогда не у мела готовить.
Аня хмыкнула.
После такого долгого диалога наступила пауза. Мне нечего было сказать или даже спросить. Чувствовала себя чужаком в родном доме. Мы не виделись восемь лет. А поговорить было не о чем.
Я уставилась на нее. Аня заметно похудела. Даже стройнее меня. А вот глаза потускнели. В них не было жизни. Волосы стоило бы привести в порядок. Но она – моя близняшка. И в остальном людям было бы сложно нас отличить.
Еще в детстве мы поклялись друг другу помимо того, чтобы не трогать женихов, еще и не красить и не стричь волосы без согласования. Восемь лет молчания не нарушили наш священный пакт. Длинные, ниже лопаток, пшеничные волосы. У нас обеих.
Я допила чай со вкусом земляники. Анька всегда его пила, с самого малого возраста. Ее любимый вкус. И уже хотела пойти прилечь на диван в гостиной, как Аня резко спросила:
– Как ты там устроилась? В Питере, – она откинулась на спинку стула и с легким презрением наблюдала за мной, помешивая ложкой в кружке.
Я немного подумала над ее вопросом и ответила не сразу. Интересно, что именно ей было важно услышать? О моей квартире с видом на город, откуда даже видать Лахта-центр, или о банковском счете?
– Неплохо по меркам культурной столицы.
Она искривила губы в улыбке, мол «вот оно как».
– Слышала, ты прикупила здоровую хату. Бизнес у тебя прет, сестренка.
Вот оно – нотка в голосе, которую я легко уловила. Ожидаемо. Это зависть и обида. Сотни раз слышала этот тон в голосах разных людей, считающих, что слишком рано такой молодой девушке стать такой успешной. Успешнее, чем они.
– Да, квартира хороша. Я взяла ее в ипотеку.
– Не важно, у тебя свое жилье. Молодец, сестренка.
Ужа дважды Аня назвала меня сестренкой, только
– Мужик-то хоть есть? Или же по Ваньке убиваешься?
В этот момент я хотела запустить в нее ложкой, а следом и тарелкой. Вот же стерва! И давно она оперилась?
Но я сделала несколько вдохов и выдохов, чтобы успокоиться. И да, не подавать вида, что меня зацепили ее слова. Слабая гусеница превратилась в сильную бабочку. Как она умеет словами поддеть! Палец в рот не клади…
– Эй, прием, прием. Земля вызывает воздух…
Папа всегда так говорил. Когда кто-то из нас зависнет, отключится от реальности, он возвращает нас… Возвращал. В сердце кольнуло. Я впервые поймала себя на мысли, что скучаю.
– Нет, мужчины нет.
– Что, совсем?
– Ну, есть один. Мой подчиненный.. Он…
Откровенность – не мой конек. Тем более рассказывать о жизни сестре совершенно не было желания.
– Так, так, так. Поподробнее, – она уселась удобнее и облокотилась на руки.
– Он подкатывает ко мне, – я улыбнулась натянуто. – Но я его не рассматриваю в качестве мужчины на жизнь. Может быть, на ночь. Не более того. Такой себе вариант.
– Он что, зануда? – Ане действительно было любопытно, я увидела это в ее глазах. Она даже немного оживилась. Давно мы не разговаривали, как сестра с сестрой, тем более о мальчиках.
– Ну, скажем так, слишком слащавый.
Она сморщила нос в отвращении.
– Фу, терпеть таких не могу. Помнишь Пашку из параллельного класса. Его еще тигренком называли. Весь такой лощеный, милый и урчащий.
– Да, – я тоже сморщила нос.
– Эх, были времена… И что, в таком-то большущем городе, нет подходящей кандидатуры?
Я снова не ответила сразу. Если я признаюсь, как мне одиноко, и что я недавно выбралась из глубокой депрессии, то она возликует. А мне этого не хотелось. Возможно, Анна что-то ощущала. Эта наша особая связь… которой вовсе не существует. Но я не решилась ей рассказать о своей столичной жизни.
– Я посвящаю себя работе. А в свободное время отрываюсь с друзьями.
– О.. ты всегда была душой компании…
Вот, снова. Нотка зависти.
– Ты наверняка хочешь отдохнуть с дороги. Я буду у себя в комнате, если что-то надо, зови.
«У себя в комнате». Когда-то она принадлежала нам. Но Аня права, это не моя комната. Больше не моя.
Я прошла в гостиную, достала из чемодана пижаму, сходила в душ, переоделась и легла на диван. Даже не стала его раскладывать и доставать постельное белье. Просто хотела лечь и забыться.
– Мне понравился наш разговор, сестренка, – Аня выглянула из-за двери.