Люблю только тебя

Калинина Наталья Анатольевна

Он понял, что Элиза не сможет возненавидеть его, что бы он ни сделал, когда уже было слишком поздно. Он машинально закрыл лицо ладонями… От яркого света фар глазам стало больно.

– Это он! – услыхал Джимми. – Руки за голову! Из машины выскочили двое полицейских. Один из них наступил каблуком своего ботинка на большой палец его левой ноги и сорвал ноготь.

Раздался выстрел, звук которого на мгновение заглушил рев прибоя. Оба полицейских очутились возле его ног. Один из них выругался – он никак не мог расстегнуть кобуру.

Джимми наблюдал все это как бы со стороны и немного сверху. Он видел летящую к нему Элизу.

Она была похожа на большую бабочку, привлеченную ярким светом. Когда она обхватила его руками и прижалась к нему, обволакивая мягким красным шелком своего пеньюара, он испытал лишь досаду оттого, что не удалось осуществить задуманное. «Она увидит мою кровь и никогда не сможет забыть о ней», – промелькнуло в голове.

На территории стройки в темноте шевелились фигуры. Полицейские их не замечали – они были испанцами, а из европейцев редко кто обладает способностью видеть в темноте. Ему казалось, он слышит торжествующий смех Айры – правда, в этом он не был уверен.

– Отдайте его нам, иначе мы перебьем вас всех! – послышалось со стороны волнореза. Джимми узнал этот голос – он принадлежал его бывшему другу Армандо, который надул его в афере с жемчугом.

– Я должен идти, – сказал он, обращаясь не к Элизе, а в темное пространство между ним и океаном. – Я так решил.

– Я пойду с тобой, – сказала она обыденным голосом, словно разговор шел об обычной прогулке.

– Можешь прихватить с собой и девчонку! – крикнул Армандо. – Эй, быстро к забору!

Пуля просвистела в нескольких дюймах от них, и Джимми обхватил руками возлюбленную, пытаясь со всех сторон заслонить ее собой.

– Пошли, – сказал он. – Эти ребята не любят шутить.

Они были уже возле забора, когда раздался вой сирен и на набережную одна за другой вылетели три полицейские машины.

– Ни с места! – раздался приказ в мегафон. – Вы окружены.

Послышался хриплый смех. Это смеялась женщина.

Все произошло за несколько секунд. Полицейские подняли беспорядочную пальбу. Джимми и Лиз стояли, тесно прижавшись друг к другу, как вдруг Лиз почувствовала, что Джимми стал оседать на землю.

Лиз стала оседать вместе с ним – плавно, медленно, целиком подчиняясь его воле.

Ей удалось сделать так, что он упал на нее и совсем не ударился. Она же ударилась спиной и головой о камни, но не ощутила боли. У нее закружилась голова. Показалось на какое-то мгновение, что они сейчас начнут творить любовь. Но потом она очнулась и дико закричала. Она лежала, прижав к своей груди голову Джимми, и громко кричала.

– Стойте! Прекратите стрельбу! Вы убьете ее!

Это был голос Берни. Она слышала его сквозь свой собственный крик.

И снова засмеялась эта женщина. Потом громко выругалась и сказала что-то на незнакомом Лиззи языке. Лиззи ощутила, что вся она мокрая. Умолкнув, она приподняла голову и, превозмогая подкатившую к горлу тошноту, попыталась заглянуть в глаза лежавшему у нее на груди Джимми.

– Нет! – сказала она, увидев их.

И потеряла сознание.

Сью прилетела через сутки.

Берни встречал ее в аэропорту. Ей показалось, он постарел на двадцать лет.

– Едем к ней, – сказала Сью, вместо приветствия крепко сжав его руку.

– Она без сознания.

– Все равно. Ты в состоянии вести машину?

– Пожалуй, да, – не сразу ответил он. – Сью… Мне кажется, я виноват в случившемся, я…

– Поговорим

в машине, – перебила его Сью и решительно направилась к выходу.

Ночь близилась к концу. Дыхание океана нежно ласкало кожу. Воздух был совсем другой, не тот сухой, обжигающе колючий воздух России.

– Она осталась там, – сказала Сью, стараясь не смотреть на Берни. – За ней приехал Анатолий, ее сводный брат. Мне показалось, он того… Они очень обрадовались друг другу. – Она затянулась сигаретой. – Они все время плакали, – тихо продолжала она. – Русские, мне кажется слишком много плачут. – Она вспомнила женщин, стоящих на Красной площади с фотографиями погибших либо пропавших без вести в Афганистане сыновей. Их щеки были мокрыми от слез. – Он увез ее в тот же день туда, где прошло ее детство. Нет, КГБ оставит ее в покое, – сказала Сью, предвосхищая вопрос Берни. – Дэн сказал, они боятся, когда подобные дела становятся достоянием гласности. Сейчас их пресса вроде вышла из-под контроля. – Сью вдруг переменила тему: – Ты думаешь, она поправится?

– У нее легкое сотрясение мозга, больше ничего, – ответил Берни.

– Я о другом. Боюсь, ее чувство к этому парню было так велико и безоглядно… – Сью замолчала и отвернулась. – У меня не было никакого дурного предчувствия, когда я уезжала отсюда, – тихо сказала она. – Мне казалось, на этом острове с человеком не может случиться ничего плохого. Какая наивность!..

– У Джимми было темное прошлое, – сказал Берни. – Он занимался контрабандой и…

– У кого из нас оно было светлым? Я была профессиональной проституткой. Возможно, я бы осталась ею до смерти, если бы… Да, если бы не погиб кэп. Странно: когда он был жив, я могла иметь дело с десятками мужчин и не чувствовать при этом никаких угрызений совести. – Сью грустно усмехнулась. – Его не стало, и я превратилась чуть ли не в святошу. Если бы не жажда отомстить за сестру… – Сью тяжело вздохнула. – Знаешь, она даже не спросила про Лиз. Она все время говорила об этом Яне. А его, вероятно, уже нет в живых. Черт, эта колдунья собирается искать его в Америке. Запутанная история. Какое-то средневековье. Я никогда раньше не верила в гипноз и прочий бред, но теперь… – Она снова повернулась к Берни. – Лиз знает, что этот парень погиб?

– Она зовет его в бреду. Она потеряла сознание, когда поняла, что его убили. С тех пор она в себя не приходила.

– Где он? – вдруг спросила Сью.

– В морге в Санта-Крус. Его жена вызвала мать и братьев. Они живут в Марокко.

– Жена? – удивилась Сью. – Господи. Бедняжка Лиз.

– Она уверена, его убил бывший сообщник – побоялся, что парень расскажет полиции про какие-то делишки в прошлом. Говорят, последнее время Джимми вел вполне благопристойный образ жизни.

– Я хочу увидеть его, – сказала Сью. – Ты можешь это устроить?

Он посмотрел на нее с интересом.

– Мне кажется, да.

– Прямо сейчас. До того, как я увижу Лиз.

– Послушай, Сью, – начал было Бернард и осекся, встретившись с ее полным одержимости взглядом. – Да, я это сделаю.

До самой клиники она не проронила больше ни слова. Бернард то и дело посматривал на свою подругу краешком глаза, пытаясь уловить ее настроение, но лицо Сью оставалось непроницаемым.

Когда они шли по пустынному коридору клиники – Сью впереди, по-мужски размашисто и стремительно, а Бернард едва за ней поспевая, – она сказала: