Люблю трагический финал
Шрифт:
Анна послушно кивнула.
И откуда в организации с таким нечеловеческим названием, как ГИБДД, — такие душевные люди?! А вот ведь есть — факт налицо.
Немного успокоившаяся Светлова отправилась дальше.
Знакомый дом, подъезд… По лестнице, не дождавшись лифта, она почти бежала… Отодвинула открывшую ей дверь бледную, постаревшую — что-то случилось! — свою свекровь Стеллу Леонидовну…
Ворвалась в комнату…
Петр, весь с головы до пят в черном, лежал на диване, запрокинув худой бледный подбородок.
— Проклятье!
Анна
— Ты что, с ума спятила?!
«Покойник» подскочил на диване как ошпаренный:
— Щекотно же!
Анна ошеломленно уставилась на затянутого в черное супруга:
— Живой?!
— Нет… удачно прикидываюсь…
— А это что? — Анна испуганно дотронулась до черного наряда.
— Что, что… Ну, гидрокостюм!
— Гидрокостюм?
— А что, незаметно?
— При чем тут гидрокостюм? — Анна недоверчиво и пытливо смотрела ему в глаза.
— О, господи… Ну собирался я, упаковывался, решил проверить гидрокостюм: нет ли дырок? Надел. Пока натягивал, устал — решил покурить. Прилег на диван, покурил… погасил сигарету. Лежу, задумался… Тут ты врываешься…
— И все? — Анна недоверчиво дотронулась до его руки. — И ничего не случилось?! И ты живой?
— Ну, Светлова. Ты когда-нибудь видела, чтобы хоронили в гидрокостюме? Видела?
— Не видела… — Анна медленно покачала головой.
— И не увидишь… Пока я… — Он притянул ее к себе и поцеловал. — Пока я жив!
— Погоди! — Анна резко отодвинулась. — Раз ты жив, это существенно все меняет.
— Ну здрасьте… Значит, для того, чтобы ты меня поцеловала, я должен лежать в гробу?
— Погоди… Прежде чем целоваться, нужно кое-что завершить… Кое-какие дела…
— Надеюсь, что важные, если из-за них ты откладываешь…
— Важные, важные… — успокоила его Анна.
— Надеюсь, что очень важные, потому что если они и вправду кое-какие, то я могу и обидеться.
— Важней не бывает. Жизненно важные дела, — подчеркнула последнее слово Анна.
А про себя она подумала, что не собирается больше переживать то, что пережила сейчас, увидев его «мертвым»… Она больше не собирается волноваться за его жизнь и ждать, что его убьют…
Пора выяснить кто?
Впрочем, прежде, чем перейти к решающей стадии расследования, у нее были и вопросы к Старикову.
— А кстати… Куда это ты собирался? Зачем тебе нужен гидрокостюм?
— Почему в прошедшем времени — «собирался»? Я собственно и продолжаю… Сборы не отменяются.
— То есть?
— Видишь ли, когда мне стало ясно, что я больше тебя не увижу…
Дверь отворилась, и на пороге возникла несколько смущенная Стелла Леонидовна.
— Анна, милая, хоть вы отговорите. Ну зачем нам эта «Счастливая птичка»?
— Какая еще счастливая птичка? — Анна с некоторой
— «Счастливая птичка» — это «Lucky bird»… Яхта. Она стоит в бухте Эль-Кантауи, — пробурчал неохотно Стариков.
— Давай я все объясню, — предложила Стелла Леонидовна, — а то бедная девочка решила, что мы сошли с ума… Хотя в том, что касается тебя и этой «Птички», так оно и есть… Анна, когда он решил, что его брак и его любовь, — Стелла Леонидовна почти торжественно и со значением посмотрела на Анну (как представитель иного поколения Анина свекровь бывала иногда романтична и высокопарна), — окончились провалом, он решил, что здесь ему больше делать нечего.
— Здесь, в Москве?
— Здесь, на земле… тьфу, то есть на суше… Он решил в будущем купить яхту. А пока вот собирается ехать за границу выяснять, как получают сертификат на право вождения… А там два года учиться еще надо…
— Ну, а что… — Стариков, как ни в чем не бывало, пожал плечами. — Знаешь, сколько так народу живет… В смысле, что живут прямо на яхте… Яхта и есть дом. Сдаешь экзамен на право перехода — и плывешь из одного порта в другой, из северного в южный… Там греешься зиму на солнышке, потом плывешь в другой порт… Можно взять богатых пассажиров и подзаработать. Вот я и собирался в будущем дальше так жить.
— Богатых пассажиров… — Стелла Леонидовна только качала головой. — Ну сущий ребенок.
— Неужели ты мог бы уплыть без меня?! — возмутилась Светлова. — Мне-то там найдется место?
— Ну вот, и эта туда же! — всплеснула руками Стелла Леонидовна. — Я-то думала, Аня, вы отговорите его от этой затеи…
Но ее уже не слушали.
Они смотрели друг на друга.
— Понимаешь, Аня, — очень серьезно сказал Стариков, — ты была не права… Ты ошибалась. И глобально. Мне, конечно, невероятно худо без тебя… И любовь, разумеется, очень важная вещь. Но, как это ни грустно, приходится констатировать: не единственно важная на свете. Жизнь состоит и из других не менее важных вещей. Любовь всего лишь одна из них… И когда это понимаешь — можно жить дальше, даже и после столь глобального крушения.
— А может, ты пока никуда не отправишься и мы просто поплывем домой? — осторожно спросила Анна.
Стариков только кратко кивнул:
— Вообще-то насчет яхты я собирался ехать узнавать в будущем — когда отпуск дадут… Гидрокостюм пока просто так примерял… Хотя уезжать мне и вправду надо. Только в командировку обычную — на три дня в Швецию.
— Когда?
— Завтра.
— Ну, ночь еще есть…
И с магом, и с его любовными фокусами, с его возникающими из ничего цветами и волшебными улыбками было покончено. Покончено раз и навсегда.