Люблю трагический финал
Шрифт:
Небольшой зал ресторана был полон… Столики заняты все до единого.
Когда чета Стариковых пожаловала, VIP-тусовка была в разгаре…
Правда, оказалось, что это был несколько иной VIР, чем Анна себе представляла…
— Да-да, исключительно талантливый… Демонстрирует художественные качества, ни с чем не сравнимые…
— Нет, согласитесь, это все-таки самая популярная опера Верди…
— Ажиотаж, это точно!
— Непредсказуемое решение…
— Я-то обратил… А вы обратили внимание, что Альфред делает в медленной части оркестрового вступления?
— Да! А в быстрой, канканообразной?
— Ничего не скажешь — эффект для тех, кто знает классику, поразительный…
— И, заметьте, все развивается очень динамично, вполне по театральным, так сказать, законам…
— Да я всегда говорил: пора снять налет этой двухвековой рутины… Больше свежести!
— Да и так уж свежо… — Одна из собеседниц передернула оголенными плечами.
— Я имею в виду, милая, не кондиционер…
— A-а… Я тоже.
— Знаете, не хочу судить в целом, я ведь слышал только один состав…
— Согласитесь, актерски они очень милы!
— Да, но…
— Но до классического бельканто им далеко. Ох, далеко, скажу я вам…
— Это мелочи… Все это мелочи перед его искусством.
— Да, соглашусь… Все-таки он поразительно чувствует сцену!
— Да, и такие труднейшие вокальные ансамбли…
— Поразительно, друг мой, — поразительно точны!
Аня с любопытством вслушивалась в разговоры и обрывки фраз, доносившихся с разных сторон. Это был новый для нее мир…
— Есть такие масштабные постановки, что просто с ума можно сойти — в хорошем смысле слова… — неслось справа.
«Это хорошо, что в хорошем… — пробормотала себе под нос Анна. — Это обнадеживает».
— У нас сейчас в стране мода на блатное, а в опере все сделано ради любви… — слышалось слева.
— Барро все это знал — о вертикальном, горизонтальном резонаторе, о том, какая горизонталь какую подачу дыхания требует… Он все это знал, но говорил, что школа есть одна — правильно петь!
— Да, да, милый мой… В нашем искусстве совершенства не существует! Ни один еще не достиг совершенства! Один выдающийся баритон сказал по этому поводу гениальные слова: «Для того, чтобы хорошо петь, нужно две жизни. Одна, чтобы учиться, а вторая — петь».
Анна смотрела на окружающих ее людей во все глаза, почти не стесняясь быть невежливой.
На нее тоже обращали внимание. Видимо, хлопоты с платьем себя оправдали.
Подошел, например, Дорман.
Кирилл Бенедиктович разглядывал Аню, приятно улыбаясь.
Такая расслабленная мужская улыбка для детектива, приготовившегося «колоть» допрашиваемого, —
— У нас скоро премьера… — любезно начал увертюру к ухаживанию Кирилл Бенедиктович.
Это был сильный ход… Попасть в «Делос» на премьеру — это было, что и говорить, ого-го!
— Да ведь я, если честно… — с видом простодушной дурочки прервала его Аня, — совершенно не музыкальный человек… Вот одна моя близкая подруга… так она даже консерваторию закончила!
— Что вы говорите!
Дорман, которому трудно было вспомнить кого-нибудь из своих многочисленных родственников в пяти предыдущих поколениях, которые бы этого не сделали, с трудом скрыл усмешку.
— Да! — гордо подтвердила Аня. — Знаете, ее очень смешно зовут.
— Вот как? Я, собственно, уже приготовился смеяться…
— Ее зовут Джульетта.
— Джульетта? — Лицо Дормана на миг стало отстраненным. — Странно… Как куртизанку в «Сказках Гофмана»… Любопытное совпадение…
— Почему любопытное?
— Да я как раз задумываюсь о постановке «Сказок Гофмана».
— Правда? — уточнила Аня, не очень понимая, о чем идет речь.
— Правда. И удивительно! Вот только сейчас… Право же… Любопытнейшее совпадение: только сегодня пришло в голову. Понимаете, там три женщины… три ипостаси…
— Три… чего?
Он замолчал. Причем как-то напрочь. Взгляд его уже явно не занимали Анины обнаженные плечи. Что же он тогда видел? Сцену с куртизанкой?
— Нет, представляете, зовут Джульетта, а фамилия Федорова… — весело и увлеченно продолжала гнуть свое Светлова.
— Представляю… — Дорман вдруг равнодушно и невежливо отвернулся от Ани.
Очевидно, он относился к тому редкому сорту мужчин, которые теряли интерес к женщине, если замечали, что ее внешние данные существенно опережают умственные способности.
— Так вот, Джульетта Федорова…
Аня ухватилась за его рукав, опасаясь, что его сейчас кто-нибудь подхватит и уведет.
Она напирала на сочетание звуков — Джуль-етта Фе-дорова, — не очень уже представляя, что ей говорить дальше.
— Ну, да, да. — Дорман будто проснулся от этого натиска. — Я слышу! Джульетта Федорова. Дочка Елены Давыдовны, давнишней приятельницы моей мамы… Я что-то давно уже Джулю не видел, к сожалению. Она куда-то запропала… Хотела встретиться со мной, осенью это было, кажется… И исчезла… Даже больше не позвонила. Господи, как же время летит, просто ничего не успеваешь… полгода — как один день.