Люблю твою жену
Шрифт:
Сидя на кровати перед телевизором, Наташа заплетала косу своей маленькой дочке. Увидев меня, она сразу же улыбнулась, а я жестом показал, что буду её ждать в коридоре.
— Крошка, ты посидишь тут? Я выйду ненадолго, — поцеловала девочку в макушку.
— А куда ты, мамочка?
— Я здесь буду, в доме. Просто выйду за дверь, хорошо?
— Хорошо, мамочка, — Лиза прижалась к груди своей матери и расплылась в широкой улыбке.
Я вышел из спальни так же тихо, как и зашёл. Закрыл за собой дверь и стал ждать Наташу в коридоре. Она появилась почти сразу.
— Ты куда уезжаешь? — Наташа подошла ближе и я, не сдержавшись, взял её за руку.
Сжал холодные пальцы и накрыл их ладонью. А Наташа смотрела на меня снизу вверх, удивлённо хлопая ресницами. Она ещё ничего не знает, но, надеюсь, со временем привыкнет, что я в любой момент могу сорваться и уехать по делам.
— Отлучусь на пару часов. Вам с Лизой что-то привезти?
— У нас всё есть. Пока ничего не нужно.
— А лекарства? Тебе что-то назначил доктор? — Наташа кивнула в ответ. — Напиши мне в Вайбере. По дороге домой я заеду в аптеку.
— Я хочу поблагодарить тебя…
— Не стоит меня благодарить.
— Ну почему? Ты столько всего для нас с Лизой делаешь. Я не могу иначе. Мне кажется, что я тебе должна чем-то отплатить за добро.
— Тебе кажется, Наташа. Отплатишь, не переживай. Но потом, когда поправишься.
Наташа вдруг побледнела. В больших карих глазах промелькнул испуг.
— Ну, ты чего, красавица моя? — обхватил подбородок двумя пальцами и погладил выступающую ямочку посередине. — Я же с самого начала не скрывал, что ты мне нравишься. Ты же понимаешь, что я имею в виду?
— Да, — ответила еле слышно и опустила голову, чтобы не смотреть мне в глаза.
— Иди сюда, — обнял за плечи и притянул к своей груди, да так, чтобы не Наташа не коснулась меня больным местом на лице. — Ты же взрослая девочка, чего краснеешь?
— Я не знаю… Ты. Мы. Всё так быстро. Неожиданно, — тяжёлый вздох.
— Мы с этим разберёмся, когда я приеду. Хорошо?
— Ладно.
— На улице есть охрана, если вам с Лизой что-то понадобится срочно, то можешь обращаться к ним. Я предупрежу их.
— Спасибо за заботу, Радмир.
Она отодвинулась, но руки с моих плеч не убрала. И в этот момент я хотел остаться, чтобы вот так просто: обнимать её, гладить волосы, слушать грудной голос с лёгкой хрипотцой…
— Мне нужно ехать. Прости.
— Да, конечно. Извини, я тебя задержала.
— Нет, Натали, не извиняйся. Я охренеть как счастлив, что ты сейчас рядом.
Ушёл. Вопреки своему дикому желанию быть рядом с той, которая измотала всю душу с первой встречи. И мне плевать, что в нашей истории слишком много “но”, я эгоистично хочу эту женщину. Всю! От макушки до кончиков пальцев. И душу, и сердце, и тело.
Радмир уехал, а я подошла к окну и, отдёрнув штору в сторону, провожала взглядом его
Когда машина выехала за ворота и скрылась в ночной мгле, я наконец-то отошла от окна и присоединилась к дочери. Мы смотрели телевизор, когда у меня зазвонил телефон. Лизка уже засыпала, а потому я взяла мобильник и вышла из спальни.
Спустилась на первый этаж, отыскала уютное тихое место и только потом перезвонила Инне Анатольевне. Честно признаться, я ждала её звонка целый день. Но свекровь удивила. Позиции, что сдаёт, иначе, почему звонит так поздно?
— Доброй ночи, я пропустила ваш вызов, — холодно поприветствовала я, когда на том конце провода отозвался голос женщины.
— Наташа, что случилось? Я не могу дозвониться Володе. У вас всё хорошо?
Глубокий вдох носом, выдох через рот.
Всё нормально. Я не должна паниковать. Такие разговоры всегда неприятные и они точно будут не вовремя, но смысла врать тоже нет. Я всё для себя решила.
— Нехорошо, Инна Анатольевна. И вы не сможете дозвониться к вашему сыну — он сейчас в обезьяннике сидит.
— Что случилось? — я прямо ощутила, как свекровь побледнела.
— Вова ударил меня… сильно.
— И что? — взволнованно. — Что у вас произошло, Наташа? Почему он тебя ударил?
— Об этом вы спросите у своего сына, когда его выпустят.
— Наташа! — строгим тоном. — Что в вашей семье происходит?
— Вы знаете, это наше личное. Давайте без подробностей. Вы всегда будете на стороне вашего сына, поэтому этот разговор не имеет смысла.
— Почему? Я мать, ты тоже мать. Да, я волнуюсь за своего сына, но ты мне тоже не чужая, Наташа. Ты мне как дочка. Расскажи обо всём и если мой сын виноват, то я обещаю, он к тебе на коленях приползёт просить прощение.
— «Если мой сын виноват». Вы себя слышите? Чтобы не сделал ваш сын, в ваших глазах виноватой буду я! И вообще, вы знаете, я давно хотела вам сказать. Вы воспитали настоящего эгоиста. Самовлюблённого нарцисса, которому плевать на мнение остальных. Есть только он и его “Я”.
— И что? Все мы не без греха! Ты тоже не святая. И наверное стоит напомнить, из какой помойки тебя вытащил мой сын.
Я не выдержала и бросила трубку, а потом расплакалась от горечи и обиды, съедающих изнутри. Хорошо, что спала Лиза и не было Радмира, иначе возникли бы вопросы, на которые мне совсем не хотелось отвечать.
Плакать в одиночестве — очень полезно, эмоции стихают и на смену им приходят здравые мысли. А если кто-то рядом, да ещё пытается успокоить… То к себе просыпается столько жалости, что в голове не остаётся места для верных решений.
И решение я приняла. К этому времени как раз приехал Радмир. Застал меня на кухне, когда я заваривала чай.
Его присутствие я ощутила будто кожей, поэтому на спине заплясали мурашки, а сердце пустилось вскачь.
Обернулась и встретилась взглядами с карими глазами. Рад стоял в дверном проёме, подпирая плечом косяк. Поза расслабленная, плечи раскинуты в стороны, а руки засунуты в карманы джинсов.