Люблю. Целую. Ненавижу. Кэмерон
Шрифт:
– Принцесса, ты нечто. Малышка, ты наркотик! – От его бархатистого голоса я таю, как сливочное мороженое.
Когда вижу его, мои аналитические способности и все связи с Господом Богом, весь этот пар мощных энергетических турбин превращается в бесполезный свисток, в неутолимую жажду любви.
Кэмерон определенно решил сделать меня сексзависимой. Или я уже до него была такой? Пряный вкус его губ заставляет слабеть мои коленки, звук голоса вводит в транс, лицо Кэмерона снится мне ночами – то ли это, чего я для себя хотела?
Время, украденное у работы, одарило нас смехом и радостью. Мы умотались до чертиков, даже многожильный Кэм.
Когда Кэм задремал, я не отрываясь смотрела на него, в безумии своем пытаясь просчитать все варианты, найти хоть одну, самую малюсенькую щелочку, чтобы оставить нам малейшую возможность быть рядом. Чтобы хотя бы иногда видеть блеск его глаз, ощущать рядом крепкое плечо, слышать голос, от которого у меня по спине мурашки.
Но все тщетно! Кэмерона Мано как заколдовали.
Что бы я ни предпринимала, как ни пыталась перехитрить судьбу, итог был всегда один и тот же – его смерть. Иногда мгновенная, иногда мучительная, но неизменная.
– Кэм! – взмолилась я, лихорадочно рассматривая отдыхающего мужчину, неожиданно ставшего необходимым и близким. – Прости меня за то, что я сейчас сделаю! – И, собрав все свои силы, я отдала ему часть себя, делясь даром предвидения и предчувствия.
Конечно, мой ум уже подсчитал все вероятностные линии этого подарка. И я точно знала, что у Кэмерона никогда не будет моих способностей. Все, что ему угрожает в результате, – это повышенная интуиция и обостренное предчувствие беды. Немного. Но и эта сущая малость будет спасать его жизнь неоднократно.
– Ди? – проснулся он. – Принцесса? Что случилось, Ди? Почему мне так… – Его согнуло. – Плохо?..
– Сейчас пройдет, – пообещала я, испытывая внутри гулкую пустоту и беспросветное отчаяние. Жалко улыбнулась. – Скоро.
– Ди, – отдышался Кэмерон, протягивая ко мне руку. – Иди сюда. Нам следует поговорить… надо решить, как нам быть дальше…
Меня прожгло до самых пяток морозным холодом: вот! Уже начинается. Вот оно, наше начало конца.
– Нет никаких «нас», – выдавила я из себя, из последних сил борясь с отчаянием и желанием обнять его за шею, чтобы в поцелуе стать с ним единым целым. – Есть «объект Ди» и агент Мано.
– Ты действительно так думаешь? – сел на кровати мужчина, внимательно в меня вглядываясь, словно выискивая доказательства моих слов. Он не верил. Все еще не верил. – Что же тогда происходит между нами?
– Обычный секс, – ответила я, стараясь не опустить глаза и не испортить все окончательно. – Ничего особенного или неповторимого. У меня есть чисто физиологические потребности, и ты их вполне сносно удовлетворяешь.
– Значит, потребности… – скривился Кэм, потирая виски, будто у него начался мучительный приступ головной боли. – А что, если я тебя люблю?
– Ты любишь не меня, – незаметно сглотнула я, пытаясь протолкнуть застрявший в горле ком.
Кэм внимательно слушал меня с каменным выражением лица и, кажется, перестал дышать.
Я фривольно взмахнула руками, обозначая похабный жест:
– Ты любишь себя во мне. Это разные вещи. Тебе нужно повзрослеть, Кэмерон.
Его щека задергалась.
– И сколько ты отводишь мне на взросление? – резко встал он с постели, начиная быстро одеваться. – Какой срок ты отмерила нам?
– Два года, – выдержала я его пристальный взгляд. – Если ты за это время меня не разлюбишь – то возвращайся, и мы поговорим.
– О-о-о! –
Для меня этот звук прозвучал как выстрел, пробивший насквозь сердце.
«Будь уверена, Джейни!» – отдавались у меня в мозгу его слова, произнесенные таким уязвленным тоном, что вызвали у меня всплеск воспоминаний…
Два года назад, Принстонский университет
– Будь уверена, Джейни! – толкнул меня локтем Кэм Маноло, в которого я была влюблена с первого курса. Мы часто встречались, несмотря на то, что он был старше меня и учился сейчас на пятом курсе. – Кто, как не ты, сможет выполнить эту курсовую!
– Но она для выпускников, – защищалась я, испытывая азарт и обоснованные опасения. – А я еще только на третьем.
– С твоими-то способностями, Ди… – широко улыбнулся Кэм, потягивая колу из соломинки. Даже в черной стретчевой футболке без рисунка и черных джинсах из супермаркета он был воплощенный грех и был сногсшибателен. Один только вид сухих, рельефных мускулов, гибкого, сильного мужского тела заставлял думать совсем не о науках. Дает же людям Бог чертову бездну обаяния! А мне вот, кроме мозгов, – ничего, иначе мы бы с Кэмероном где-нибудь за углом уже исступленно целовались, а не решали посторонние вопросы, связанные с его или моей учебой. – Ты сделаешь докторскую диссертацию и посчитаешь, что она для детского сада.
– Не преувеличивай, – расцвела я. – Конечно, у меня достаточно высокий уровень интеллекта, но не стоит забывать, что нельзя объять необъятное. А эта работа из области, которую я никогда углубленно не изучала.
– Какая тема? – подсела к нам моя сокурсница Майя, староста группы и по совместительству капитан группы поддержки сборной университета.
– Возможности человеческого мозга, – сообщила ей я, зная, что вгоню ее в уныние. Ее возможности еще только начали зарождаться, а способности развиваться.
– Ди, – кивнул Майе Кэм. – Ты слишком об этом волнуешься.
– Тебе хорошо говорить, – надулась я, отодвигая свою содовую. – Тебе учебу оплачивают родители. А я стипендиат. И совет Принстонского университета в любой момент может отобрать у меня…
– Свою учебу, – неожиданно вспылил Кэмерон, вскакивая со стула в ярости, – я оплачиваю сам! Из государственных займов на обучение! И, к твоему сведению, у меня тоже есть частичная стипендия, покрывающая обучение! Все, что за двадцать с лишним лет я получил сверх обычного от своего отца-военного, – бесчисленные закрытые интернаты и каждый день каникул, проведенный в детских военизированных лагерях [1] , где нас муштровали как будущих солдат и дрессировали, как обезьян! Свой интеллект я развивал сам. И прекрати мерить всех деньгами, Джейни! – Он выскочил из кафе.
1
Военизированные детские лагеря – довольно распространенное явление в Америке. Ежегодно в них проводят каникулы сотни тысяч детей. – Здесь и далее примеч. авторов.