Люблю
Шрифт:
Забегая вперед, расскажу, что уже будучи взрослой, популярной артисткой, я, конечно же, не раз столкнулась с завистью. И я начала искать её природу. Я думала о том, почему людям трудно радоваться чужим успехам. Со временем я поняла, что даже когда большинство людей радуется, они лишь изображают радость. В их глазах проглядывается печаль непонимания. Почему то, чему они должны радоваться из вежливости за кого-то, произошло не с ними… Ведь когда человек завидует, он считает, что именно он – тот, кто должен обладать вожделенным! Именно он, а не кто-то другой. Именно он – избранный и достойный.
И
Родственник зависти – ревность, пишут мудрецы. И правда, ведь почти всегда ревность связана с любовью, которую ревнивец считает своей прерогативой, несправедливо, по его мнению, присвоенной кем-то другим. Когда мы ревнуем, мы ведь просто мечтаем стать тем объектом любви или наслаждения, который так радует того человека, к которому мы ревнуем. Ревность – это желание получить что-либо только для самого себя… Совершенно при этом не задумываясь о другой стороне.
То есть фактически это просто желание обладать. Поэтому и зависть, и ревность вызывают страшные разрушения.
Лично я сама заметила, что у завистника, как правило, складывается какое-то свое, одному ему понятное устройство мира и окружающей его среды. Такие люди, зацикливаясь на чужих достижениях, просто сгорают сами в огне постоянной борьбы со своими эмоциями. Очень часто такое наблюдается в артистической среде, искусстве или шоу-бизнесе. Творческие люди зачастую забывают о том, что они что-то могут сделать сами, могут идти своим путем, независимо от источника их зависти. Просто слушая себя, свое сердце. Их уверенность и любое творческое начало попросту умирают в борьбе с завистью. Зависть побеждает и затмевает их разум. Волей-неволей они начинают скрупулезно анализировать объект своей зависти, повторяя все то, что сделал он, подражая ему во всем и рассчитывая на то, что если они все сделают точно так же, то их точно ждет успех. Это звучит банально, но, к сожалению, это именно так.
Но все эти осознания, как вы уже поняли, случились со мной гораздо позже. А тогда, в школе, я просто продолжила жить.
Детский мозг довольно скоро забыл все обиды, и я снова каждый день ходила в школу по заросшей летней тропинке или катилась по ней же по зимним накатанным ледянкам, иногда шваркнувшись на задницу и наблюдая стоящий столбом дым из топящихся печек в домиках Барабинска – я вдыхала его мягкий, терпкий и до боли любимый аромат. Жизнь продолжалась.
Глава
Я не могу сказать, что я не любила Барабинск. Это мой дом, моя родина, мои родные и близкие… Но мне было тесно в нем. Я хотела быть выше, дальше – и стать сильнее, стать лучше, получить то, чего мне так недоставало, чтобы стать самой собой.
Я оканчивала девятый класс. Самое время, чтобы определяться с будущим, решать, где продолжить учебу. В Барабинске было не так уж и много вариантов – и ни один мне не нравился. Да я особо и не задумывалась точнее. Мечты мои тогда были довольно расплывчатыми и по-детски неопределенными. Только космонавтом никогда не хотела быть, наверное. Все детство я частенько играла во врача… Бабушка говорила мне идти в торговый институт или на бухгалтера. Какое-то время я держала это в уме.
Родные пытались мне помочь. Собирались семейные советы, на которых выдвигались любые, самые безумные предложения: врач? учитель? торговый работник? Не то, не то, все не то…
Я же прекрасно знала, что я всегда буду с музыкой – не хотела, не мечтала, а именно знала.
Я не мечтала стать именно звездой! Это нужно понимать. Быть в музыке. Внутри неё. Жить этим. Тогда мне хотелось именно так. А стать именно звездой? Да я даже и подумать об этом не могла. Не в смысле, что я боялась так думать, а просто я даже файла такого не знала. Звезда…
Знала, что буду петь, что буду выступать, что буду жить в ритме музыки и слов, обволакивающих, захватывающих меня, кружащих, как в огромном хороводе чувств, эмоций, образов…
Я знала это с самого детства, когда я еще малявкой, сидя на коленях у бабушки, пела хором со своими дядьками родные украинские песни, а все вокруг весело хохотали и поддерживали.
Ах, как мне нравилось петь! Я вкладывала всю себя, тогда еще пока детским голоском выводя сложные рулады, следя, чтобы хватило дыхания. Я пела – и четко знала: это мое будущее. Я буду певицей.
Тогда я мыслила наивно, как мыслит девчонка, еще даже не пошедшая в школу: я ничего не знала не то что о шоу-бизнесе, но даже о том, что пению учат, что есть множество методик, множество жанров, что это целая наука, которую нужно осваивать всю жизнь… Тогда мне казалось, что ничего в жизни мне больше не могло приносить удовольствие.
Дорогие мои! Всегда, всегда в жизни делайте только то, что приносит вам удовольствие! То, при занятии чем ваша душа поет, а руки дрожат от томительного предвкушения продолжения. То, чего вы ждете, и то, от чего потом не можете оторваться. Для меня это стала музыка – и я стала ею заниматься, даже и не думая превратить её в хобби по выходным. Нет! Со временем, взрослея, я не могла представить себя на другом месте, в другой профессии, с другим делом – за столом, прилавком, в белом халате, с указкой… Музыка! Только и только музыка! Она звала меня – и вела по жизни.
Прислушайтесь к себе, всмотритесь в себя – что важно вам? Что нужно вам? От чего по вашему телу пробегают мурашки? Не слушайте никого: «Ах, глупость, детские забавы, в жизни надо заниматься серьезным делом!» Если это нравится вам, если вы не можете без этого прожить и дня – это не глупость и детская забава, это серьезное дело.
Ваше дело.
И оно ждет вас.
Выход был только один – прочь из провинциального Барабинска и… нет, не «в Москву, Москву!», как призывали чеховские три сестры, а для начала в Новосибирск.