Любомир и Айи

Кучеренко Вадим Иванович

– Ваш разговор о Библии Гуттенберга сильно разволновал его. Когда вы ушли, с дедом случился инфаркт. Я вызвал «скорую». Его отвезли в больницу, но там ничего не смогли сделать. Сказали, что он был уже очень старым. Сердце не выдержало.

Игорь видел, что Артур врет. Молодой человек делал это привычно и убедительно, у него даже слезы выступили на глазах, а голос дрожал. Но Игоря было невозможно обмануть.

– А о чем вы говорили после моего ухода? – спросил он настойчиво. – Мне казалось, что моя просьба только обрадовала его. А радость не убивает.

– Вот

и вы туда же! – голос Артура зазвенел от возмущения. – Мне уже звонили из полиции, расспрашивали. У них, видите ли, вызывает подозрение, что у деда разбито лицо. Неужели они думают, что я его ударил, а он после этого умер? Идиоты! Я любил своего дедушку. Он был для меня самым дорогим человеком на этом свете. Я никогда не поднял бы на него руку…

Игорю показалось, что молодой человек репетирует роль, которую собирается играть перед следователем. И его подозрение еще больше окрепло.

– Убить можно не только руками, – сказал он. – Иногда слова бывают так же смертоносны. Что вы сказали своему деду, когда остались с ним вдвоем?

Но Артур не собирался откровенничать.

– Это не ваше дело, – сказал он, кривя губы. – И вообще, кто вы такой, чтобы меня расспрашивать? Оставьте меня в покое! Убирайтесь отсюда! Я вызову полицию, если вы не уйдете!

Он произносил слова все громче, а под конец уже почти кричал. Игорь невольно бросил взгляд на Анастасию. Женщина замерла у лестницы со стопкой книг в руках и выглядела растерянной. Игорь почувствовал себя неловко.

– Не кричите, я уже ухожу, – сказал он. – До свидания, Анастасия. Извините, что испортил вам первый день работы.

Он повернулся, чтобы уйти.

– А деньги за монету я вам все равно не отдам! – взвизгнул ему вслед Артур. И продолжал кричать, входя в раж от звука собственного голоса: – Это был аванс! Я вас предупреждал! Закон на моей стороне!

Игорь не обернулся. Он не жалел о потерянной безвозвратно золотой монете. Ему было жаль старого букиниста. Поэтому он не стал возвращаться или что-то отвечать. Если бы он не поспешил выйти из магазина, то мог бы ударить Артура. А он не хотел прикасаться к нему, пачкать руки об эту мразь в человеческом облике. Еще никогда и никого в своей жизни Игорь так не презирал. Он даже не подозревал, что презрение может быть таким сильным и безмерным.

Когда Игорь пришел на Пироговскую набережную, Айи плескалась в воде у причала. У нее было прекрасное настроение. Увидев Игоря, она рассмеялась.

– Ты почему такой хмурый? – спросила она. – Встал не с той ноги?

– Что-то вроде того, – ответил Игорь. Он не хотел говорить правду. Айи едва ли поняла бы его, а мнимое сочувствие ему претило.

– Вот видишь, еще один природный недостаток людей, – насмешливо сказала она. – Жили бы они в воде, и проблема, с какой ноги вставать, отпала бы сама собой. Вместе с ногами.

– Очень смешно, – буркнул Игорь. – Будем шутить и дальше, или займемся делом?

Айи озадаченно посмотрела на него, но ничего не сказала. Она не всегда понимала людей. Они жили в разных мирах и, вероятно, поэтому мыслили, и поступали

по-разному в одних и тех же ситуациях. Ей часто казались неразумными их мысли и поступки, но исправлять человеческую природу она не собиралась. Ей хватало и своих проблем.

Она подала Игорю ракушку.

– А вот твоя плата, – сказала она, отдавая золотую монету. – Надеюсь, ты не употребишь ее во зло.

– А что ты считаешь злом? – спросил он. – Возможно, у нас разные представления о добре и зле.

– Этого не может быть, если ты разумный человек, – убежденно произнесла Айи. – Зло – это когда заточают живые существа в аквариумы или клетки. Когда засоряют моря и реки, вырубают леса, опустошают землю. Когда пытаются покорить природу, а заодно уничтожают всех ее обитателей. Мне продолжать, или ты и так уже все понял?

– Ты очень доходчиво все объяснила, – ответил он. – Но это зло, так сказать, в глобальном масштабе. Мне хотелось бы знать, что есть зло для тебя лично?

– Я тебя не понимаю, – удивленно произнесла Айи. – Или это ты меня не понимаешь. Я сказала, что думаю. Зло – оно и есть зло, как его можно делить?

Игорь понял, что продолжать разговор бессмысленно. Вероятно, Айи не отделяла себя от природы, и по своей натуре была абсолютно лишена эгоизма.

– Ты альтруистка, – сказал он. – А люди, в подавляющем большинстве своем, эгоисты. И я, к сожалению, не исключение. Поэтому ты права – мы друг друга не понимаем.

– Но ведь это не повод для раздора, не так ли? – с тревогой спросила она.

– Только не для меня, – заверил он. – Не говоря уже о том, что я искренне тебе благодарен.

– За что? – изумилась Айи.

– Ты делаешь меня лучше. Во всяком случае, пытаешься.

– Ты говоришь непонятно, – беспомощно произнесла Айи. – Никогда не думала, что я такая глупая. Ну, да ладно! Не забудь – я буду тебя ждать с ответом от Любомира каждую полночь.

С этими словами она скрылась в воде. А Игорь направился домой, унося ракушку и золотую монету. Он решил, что ночная прогулка противопоказана человеку с сотрясением головного мозга, а смысла, по большому счету, она не имеет – Любомира можно отыскать в парке Сосновка и днем. Так что ему лучше выспаться, как следует. Может быть, тогда, наконец, перестанет болеть голова и исчезнут периодически возникающие головокружения, вызывающие слабость. Это были непривычные и очень неприятные для него ощущения.

Утром, когда Игорь проснулся, он и в самом деле чувствовал себя намного лучше. Он встал, сделал легкую зарядку, умылся, позавтракал, побрился и начал одеваться. На этот раз он подготовился, как следует. Вместо костюма одел брезентовую робу, а для защиты лица взял мотоциклетный шлем, полностью закрывающий голову и с откидывающимся защитным стеклом. В этой экипировке он выглядел непривычно для самого себя, но зато мог не опасаться острых, как бритвы, ветвей и не менее вредоносных колючек. Глядя в зеркало на свое отражение, Игорь подумал, что неплохо было бы приобрести мотоцикл. Тогда бы он был более мобилен, и, кроме того, мог бы произвести определенное впечатление на Настю…