Любопытство - не порок, но оно наказуемо
Шрифт:
Естественно, я был повален через секунду же. Оставалось лишь шипеть в песок и ругаться матом. Русским матом.
– Интересно, - почти интимно прошептал этот странный мужчина прежде, чем я понял, что он нажимает пальцем на сонную артерию.
Я провалился в забытье.
2. ПОВ Вернер Грей Вулф
«Когда заключаешь сделку на несколько сотен миллионов
Думаю, я знал, что что-то пойдёт не так, ещё до того, как мы подъехали к месту встречи, поэтому, когда машины остановились, дал указание держать оружие наготове и стрелять по противникам тут же, если Арабский Принц допустит хотя бы мысль о предательстве в своей тюрбановой башке. Но потом, хорошо подумав, добавил, чтобы они при возможности не рисковали, вели себя молча, тихо, так как арабы - народ агрессивный, при малейшем намёке на опасность открывают огонь.
Но сделка, на удивление, прошла гладко: условия договора устроили обе стороны. В считанные минуты контракт был подписан, оставалось только решить, кто начнёт компанию по уничтожению итальянской мафии: шайка Принца или шейха (обе группировки часто объединяются и действуют сообща). Но мне это было не принципиально. Мне было нужно, чтобы Италия потерпела поражение в нашей с ней стратегической войне… Наверное, моё несерьёзное отношение к выбору и подтолкнуло Арабского Принца на шутку.
Принцу показалось смешным упомянуть о моём сопернике в преступном мире, Мистере Италии, человеке из итальянской, как бы парадоксально это ни звучало, мафии. И, честно говоря, меня немного смутил тот факт, что кто-то, кроме меня, осмелился произнести такие слова. Всё же Мистер Италия был не менее сильный, чем я. Поэтому-то я и решился на такой дерзкий поступок, как подослать арабов сломать их систему торговли оружием. Наверное, это отребье почувствовало себя важным, значимым.
«Что же, пока они мне нужны, пусть тешат себя такой мыслью.» - подумал я, улыбаясь Принцу и чуть кивая на его слова, при этом держась гордо-надменно. Но мне не понравилось, когда желтолицый, как разыгравшийся ребёнок, воскликнул: «Мы возьмём в заложники их семьи!» Поэтому я грубо перебил его:
– Я не согласен на такие условия.
Невысокий молодой человек, одетый в длинное белое платье-рубаху, так называемую кандуру, оторопел от столь грубого ответа, но мгновенно пришел в себя и начал раскланиваться, приговаривая, что ни за что не пойдёт на такое и что никто не пострадает, кроме самих участников итальянской преступной группировки.
«Конечно, если сделает по-другому, лишится денег… Отребье!» - я кое-как сдержался, чтобы не рыкнуть на Принца, молодого босса арабской мафиозной семьи. И, чтобы хоть как-то отвлечься, кинул взгляд в сторону от козла отпущения. И как-то сами по себе мои глаза зацепились за неприметный джип тёмно-зелёного цвета, что в ночи был практически незаметен.
«Он и мать родную продаст.» - презренно подумал я, возвращая взгляд к тюрбановой башке. Он улыбался во все тридцать два белых, довольно прищурив глаза и сложив руки на груди:
– Мы можем в честь нашего сотрудничества сделать Вам подарок, мистер Вулф, - и с этими словами щелкнул пальцами. Не прошло и секунды, как передо мной оказалось трое юношей, ещё совсем мальчишек лет так шестнадцати-семнадцати. Все худые, изголодавшиеся, как видно, не из самого лучшего района Дубая. К их счастью, не один из них не вызвал у меня симпатию: они все казались мне на удивление уродливыми, как и большинство желтолицых.
– Кто вам сказал, что меня интересуют дети? – усмехнулся я, надменно поднимая нос вверх, стараясь этим показать или точнее напомнить, кто здесь главный. Принцу это малость не понравилось, и он выстрелил в паренька, что стоял ко мне ближе всего, буркнув себе под нос, что раз мне такой мусор не нужен, то он никому нужен не будет. Арабы как-то напряглись: позже им попадёт за это, так как они привели недостаточно хороший товар. Но позже.
После того, как истекающего кровью мальчику убрали с глаз обратно в машину, из джипа выскочил ещё один паренёк, который, кроме как снисходительной улыбки, у меня более ничего не вызвал.
Ну, скажите, кто ещё, заслышав выстрел и увидев труп (тот юноша не жилец), выскочит из пуленепробиваемой машины (в этом я был уверен) и рванёт в сторону вооруженных до зубов арабов? Кто так наивно будет хлопать глазами, завидев, что на него направлено огнестрельное оружие в количестве трёх штук? Кто ещё будет вести себя настолько вызывающе, сексуально, отчего даже Арабский Принц потерял голову и залюбовался на «человека не араба»? А ведь мальчишка - сплошная посредственность от кончика носа, до пят. Иностранец. Только вот… что-то в нём есть. Что-то, что заставляет к нему тянуться.
Послышался щелчок. Кто-то хотел выстрелить. И прежде, чем я понял, что творю, крикнул:
– Не трогайте его!
Мой крик прозвучал больше как обычные слова на повышенных тонах, только я знал, что произошло… Я сорвался. Впервые за долгое время я сорвался и сделал что-то не подумав. Хорошо, что это была такая несуразная мелочь как крик. Мог ли я сделать что-то большее? Вряд ли… Но всё же мог?
<