Любовь без гарантий (сборник)
Шрифт:
Но иллюзии быстро ушли. Осталась реальность. А в реальности мужчины вились вокруг нее. Разные мужчины: молодые и не очень, практически юнцы и состоявшиеся личности, богатые и среднего достатка, сильные мира сего и почти ничего из себя не представляющие… Только почему-то не помог никто ничем по-настоящему. Так… кое-что, по мелочи. И замуж никто не позвал. И это было ей непонятно. Покрутить любовь, пофлиртовать, вступить в связь хотели практически все, а вот о серьезных отношениях предложений не поступало. Даже Семен Львович говорил, теребя ее руку и шепча на ухо:
– Эй, Лолочка! Был бы помоложе, так
Или:
– Дорогая моя! Был бы свободен, женился бы на тебе, не задумываясь. Красавица ты моя ненаглядная!
Она слышала подобные речи неоднократно и никак не реагировала на них. А как на них можно реагировать? «Если бы да кабы…» Но личность Семена Львовича, особенно значимая по местным меркам, вселяла кое-какую надежду. Лола решительно взялась за новую идею. Собственно, идея, скорее, была старая, давно и многосторонне продуманная, но только достойного партнера для ее осуществления Лола найти не могла. Многочисленные поклонники, ухажеры, любовники – разве это партнеры? Их только подпусти к себе поближе… Добились своего – и хорошо! И больше ничего не надо! Цветы, вино, украшения – разве это уровень Лолы?! Был единственный мужчина, который кое-что значил в ее жизни. Тот и машину хорошую подарил, и деньги Лоле давал приличные… Так он и считался ее официальным любовником два с половиной года. Небывалый срок! Они с ним и на курорты, и в Европу… Он ей и мебель новую, и шубу из золотой норки… Хороший был мужчина. И щедрый, и душевный. Жаль, жена его узнала об их связи. Такой скандал устроила! Ужас!
И узнала-то как-то случайно. Глупо так все получилось, аж обидно!
Однажды Лола сказала своему кавалеру:
– Знаешь, в этот раз я бы с удовольствием отметила свой день рождения в Париже.
– Ну и давай! Нет проблем! Сколько дней у тебя свободных?
– У меня один спектакль во вторник, другой в воскресенье. Значит, получается четыре дня.
– Отлично! Пожелания по культурной программе есть?
– Конечно! Во-первых, магазины. Во-вторых, Опера. В-третьих, прогулка по Сене. Ну и Эйфелева башня! Самый высокий этаж!
– Легко!
Он действительно легко заказал билеты, гостиницу, индивидуального гида. Продумал все расписание их парижского пребывания вплоть до посещения ресторанов. И наверняка все было бы прекрасно, если бы их вместе не увидела в аэропорту какая-то подруга его жены.
Она позвонила ей и спросила:
– Слушай, а где сейчас твой Вовка?
– Вовка в Париже. Он в командировку полетел на несколько дней.
– А! Теперь это называется словом «командировка»! – с сарказмом произнесла подруга.
– Погоди! А в чем дело-то? Что не так? – заволновалась супруга.
– Может, все и так, конечно. Только летит он с ослепительно красивой бабой и отношения между ними явно не деловые. Ну, насколько я могу судить.
– А ты сама-то где?
– Я в Домодедово. Встречаю сына. А рейс задерживают уже на два часа. Вот и хожу здесь повсюду. Чисто случайно твоего Вовку заметила. Смотрю, торопится куда-то, глаза горят! За руку красотку держит. Уж и не знаю, что за командировка такая…
– Спасибо, что сказала… – еле прошелестела в трубку Володина супруга и обессиленно опустилась на диван.
Вот это дела! Ее Володька… Такой нежный, такой хороший… Никогда ни ссор, ни скандалов. Случались,
Нет… Что-то не похоже на Володьку. Перепутала его подруга с кем-то. Точно, перепутала.
Бывают у него разъезды, бывают командировки по десять-двенадцать дней, которые в семье принято называть длительными. И по три-четыре дня, короткие, как в этот раз, например. Но чтобы он с кем-то, кроме нее? Нет, это неправда!
Пока боролась с сомнениями, пока решалась: звонить – не звонить, время ушло. И первый ее звонок пришелся, видимо, на время полета: «абонент недоступен». Потом она все же заснула, а наутро дозвонилась. Он ответил бодрым голосом:
– Да, дорогая! Как дела?
– Плохо… Дела очень плохо… – еле прошептала та.
– Что? Почему? – он встревожился не на шутку.
– Потому что ты меня обманываешь!
– Я? Тебя? С чего ты взяла? – удивился Володька.
Лола расчесывала в это время свои роскошные волосы, стоя перед зеркалом. Абсолютно голая в обрамлении красивых длинных волос, она волновала его, невзирая на бурно проведенную ночь. Он хотел ее опять, с новой силой, с еще большим желанием. И если бы не досадный звонок жены, он уже целовал бы ее спину, плечи, шею… Уже ее руки обвили бы его мощный торс. Он погрузился бы в состояние истомы, умиротворения и страсти одновременно. Никак ему не удавалось отследить, где и когда эти, казалось бы, противоположные состояния находят точку соприкосновения. Истома и страсть, желание и умиротворение, нежность и напор. Как это загадочным образом соединяется в нем?
Тревожный голос жены выбивал его из утреннего настроения, переполненного предвкушением счастливого дня. Столько планов у них, столько мечтаний, желаний, которые вот-вот воплотятся в жизнь. Они побредут по Парижу, взявшись за руки… Они будут целоваться на набережных… Пообедают в кафешке на открытом воздухе. Он купит ей подарок ко дню рождения. Тот, который она сама выберет. Вечером поедут слушать оперу в один из лучших театров мира…
– Володь! – голос жены бился ему в висок. – Ты меня слышишь?
– Да… Слышу… Что ты хочешь?
– Я хочу, чтобы ты сегодня вернулся домой, – тихо, но твердо произнесла она.
– Но это невозможно!
– Это возможно! – настаивала супруга.
– Послушай, что за тон? Что происходит? – Ему был явно неприятен этот разговор, но оборвать грубо он не мог. В семье были приняты спокойные беседы, и голос жены беспокоил его. Надо было договорить, выяснить ситуацию. В конце концов как-то успокоить супругу.
– Тебя Лилька видела в Домодедово!
– Какая Лилька?
– Подруга наша, Лилька Михайлова. Она сына встречала и наткнулась на тебя… На вас… Говорит, ты даже не узнал ее, не заметил. Так был занят своей пассией!
– Значит, так! Я вернусь, и мы поговорим. Хорошо? – Он пытался найти компромисс.
– Нет, не хорошо! – Она была неумолима.
– Черт! – Он явно занервничал, повысил голос: – Ну что ты хочешь от меня?
– Или возвращайся! Немедленно! Сегодня же! Или…
– Что? Что «или»?
– Или я за себя не отвечаю!
Он не то чтобы испугался, но настроение было испорчено. Игривость улетучилась. Предвкушение счастья ушло.