Любовь без правил
Шрифт:
Глава 17
И снова в домработницы
Женя вышла на улицу и поежилась. Ночью ударил первый морозец, и несмотря на то что на ветках еще держались последние стойкие листья, рядом с ними уже искрился под холодными лучами утреннего солнца иней.
Евгения не спеша шла к остановке.
Она направлялась к Снежанне. Будет снова играть роль домработницы и делать вид, что получает огромное удовольствие от этой работы. С чего начнет выяснять причину интереса Виталика к Снежанне, она еще не знала, но как соперницу эту даму
Удивительно, что в десять часов утра Снежанна уже проснулась. Наверное, полное фиаско не давало ей сладко спать, отметила про себя Евгения.
– Женя, сделай мне крепкий кофе и легкий завтрак, – распорядилась она. – Сейчас ко мне снова придет этот... – она запнулась подбирая слова, но, видно так и не найдя подходящего, сказала: – Мудыкин. У меня с ним будет очень серьезный разговор. Так что ты посиди тихонько на кухне. Не мешай нам. Уберешь потом. Можешь пока почистить столовое серебро...
Она удалилась в ванную приводить себя в порядок. Женя отметила, что позавчерашнее фиаско Снежанны не отразилось на ее настроении. Она не пыталась выместить зло на Жене, не ругалась и вела себя довольно спокойно. Пока хозяйка плескалась в ванной, Евгения еще раз быстренько осмотрела комнаты. Ну что здесь может быть такого, что могло заинтересовать Виталика? Никаких вариантов. Услышав, что вода в ванной уже не льется, Евгения поспешила на кухню и затаилась там.
Гость действительно пожаловал довольно скоро. Это был все тот же Булдыкин Валентин Архипович.
– Здравствуйте, Снежанночка, – расплылся он в улыбке. – А я к вам с предложением, кстати, оно последнее. Уверяю вас.
– Валентин Архипович, – усмехнулась девушка, – помнится, ваше последнее и окончательное предложение я видела написанным на вашей визитке – девять тысяч долларов. Потом вашим последним предложением оказалась уже другая сумма, ставки поднялись, и сейчас вы пришли, чтобы в очередной раз еще что-то предложить?
Булдыкин изменился в лице, поняв, что Снежанна в наглую издевается над ним.
– Я бы не советовал вам, милая девушка, разговаривать со мной в подобном тоне. Иначе у вас могут возникнуть крупные неприятности... – грозно сказал он.
– О! Так вы мне уже угрожаете! – не унималась Снежанна, расхохотавшись Булдыкину прямо в лицо.
– Боюсь, вы действительно не знаете, с кем разговариваете! – взяв себя в руки, сказал он. – Моя последняя цена – пятнадцать тысяч долларов и ни копейки больше. Хотите – соглашайтесь, не хотите – марка все равно будет моей. У вас нет выбора. В противном случае вы останетесь и без марки, и без денег.
– И все-таки вы мне угрожаете. – Снежанна попыталась успокоиться, но дрожь побежала по телу. – Дело в том, Валентин Архипович, что марку
– Что ж... Воля ваша. – Булдыкин поднялся с кресла. – Уговаривать не буду. Только не слишком ли часто вы меняете женихов? То одному собирались ее подарить, теперь – другому...
– Вы интересуетесь моей личной жизнью?
– Я интересуюсь старинной маркой, а до ваших половых партнеров мне дела нет, – безразлично произнес Булдыкин.
Девушка покраснела, но колкостью не ответила.
– Валентин Архипович, вы даже не попьете кофе? – Снежанна сделала радушное лицо, вплетая в интонации нотки легкого разочарования. Она умела быть артистичной, когда хотела поиздеваться над человеком.
– Спасибо. У меня мало времени, – отказался покупатель.
– Что ж... Тогда до свидания.
Когда за посетителем закрылась дверь, Снежанна заглянула в кухню и позвала Женю.
– Евгения, оторвись от дел. Лучше иди сними со стенки и тщательно протри одну рамочку. Очень аккуратно. И не разбей ее. А вообще-то... – Снежанна направилась к странной картине, висевшей в гостиной на стене. – Я сама ее сниму от греха подальше. А то вдруг у тебя руки не из того места выросли.
Картина была небольшой. Богато украшенная рамка, черный фон, а на нем, точно посередине, в небольшой специально сделанной ложбинке поместился бумажный прямоугольник – марка с изображением Екатерины Второй.
Снежанна начала снимать рамку, это сразу не удалось, тогда она с силой дернула рамку на себя, картина выскользнула из рук и грохнулась о пол. Стекло разлетелось вдребезги, кое-где от обрамления отвалилась позолота.
– Черт! Черт! – взвизгнула Снежанна. Она проклинала собственную неумелость, ругала себя за то, что не позволила домработнице снять картину. Тогда было бы на кого взвалить вину и покричать вдоволь, а теперь... Никакого удовольствия! Она наклонилась, хотела достать марку из-под осколка, но, сделав неосторожное движение, порезала палец. Отдернула руку, но капелька крови осталась на марке. – Убери, – Снежанна показала на стекло, а сама побежала в ванную, зажимая ранку.
Женя пошла на кухню, взяла веник и совок и, пока Снежанна находилась в ванной, убрала битое стекло. Положила рамку на журнальный столик и аккуратно, чтобы не повредить бумагу, попыталась стереть кровь с редкой марки.
В комнату вошла Снежанна.
– Что ты делаешь? – вскрикнула она, увидев, как Женя склонилась над маркой.
– Я пыталась оттереть кровь... – вздрогнув от громкого голоса, сообщила та.
– А-а... – протянула хозяйка. – Покажи, оттерлось? – Она внимательно всматривалась в редкий экземпляр и с раздражением в голосе произнесла: – Нет! Не отмылось до конца. Что теперь делать? Может, к реставратору отнести?