Любовь без слов (сборник)
Шрифт:
Однако дома Игнат обнаружил не шелковую, а злую, встревоженную Полину, которая нервно маршировала по комнате, не находя себе места.
– У меня тяжесть в желудке, хотя принял ферменты, – пожаловался Игнат.
– Пройдет, – отмахнулась Полина.
– И давление сегодня прыгало.
– Из-за погоды, не страшно.
Даже не стала ему мерить давление! Игнат обиделся, поджал губы, сел в кресло, скрестив руки на груди. Ненадолго же хватило Полины! Снова перед ним была прежняя мегера. Он думал, Полина обольет ему слезами грудь в благодарность за то, что
Полина не замечала его напряженной позы, сурового лица, выразительного молчания.
– Случилось такое! – затряслась она в гневе. – Как обухом по голове, выстрел из-за угла. Кошмар! Эта гнида, сволочь…
Последовал ряд нецензурных определений, от которых Игнат брезгливо сморщился, но Полину реакция мужа на грубую брань не волновала.
Она набрала побольше воздуха в легкие и выпалила:
– Антон Белугин выложил в Интернете свой роман. Мало того! Он дописал главу про меня. Выставил меня ведьмой, которая угли в рот запихивает, пляшет под бубен, летает на метле…
– Да? – невольно рассмеялся Игнат.
– Да! – огрызнулась Полина. – Ты не представляешь, каких он гадостей насочинял.
– Почему же? Могу представить, исходя из бреда остальных глав.
– Он написал, что мое лицо – маска, а на самом деле я выгляжу как столетняя старуха! Тебе весело? – взвизгнула Полина.
Она смотрела на мужа с ненавистью, словно это он был автором злополучного романа.
«Не поторопился ли я расстаться с Цветиком? – мелькнула у Игната мысль. И тут же он себя одернул: – Я все сделал правильно. Цветик и ребенок – это очень хлопотно при моем здоровье. И потом, дважды в один поезд я никогда не сажусь».
– Тебя он тоже, кстати, похоронил, – злорадно усмехнулась Полина. – Полуживым тебя бросили в яму с известью.
– Первой-то ты меня похоронила, – напомнил Игнат. – Я не суеверен. Но, говорят, человек, которого записали в мертвецы, проживет долго.
– У меня складывается впечатление, что ты недооцениваешь возникшей проблемы.
– Не рой другому яму, – попенял Игнат. – Это была твоя идея с романом, и только твоя. Не хватило ума обуздать свою патологическую ревность. Думала, что действуешь изощренно и хитро, что нашла оружие против меня, а в итоге сама по уши в дерьме.
– Оружие сработало. Но сейчас не об этом речь. Ты понимаешь, что белугинский опус прочитали десятки или даже сотни людей? Пошли сплетни, за нашей спиной шушукаются, мне ухмыляются прямо в лицо. В офисе каждая букашка смеется в тряпочку. Ты отдаешь себе отчет в последствиях?
Игнат задумался. Несколько минут он сидел нахмурившись. Полина нетерпеливо ждала. Игнат умный, он придумает, как выкрутиться из этой ситуации с минимальными потерями. Но Игнат вдруг встал и, ничего не говоря, пошел в глубь квартиры. Полина растерялась, потом рванула следом.
– Что ты решил? – спрашивала она в спину мужа. – Куда ты?
– В душ.
– Но что мы будем делать?
– Лично
– В какой санаторий?
Игнат распахнул дверь ванной, остановился на пороге и повернулся к жене:
– Мне врачи рекомендовали курортное лечение. Подберу себе хороший санаторий в Швейцарии.
– А я? – опешила Полина.
– Ты заварила кашу, – пожал плечами Игнат, – ты и расхлебывай.
Он захлопнул дверь перед носом Полины и повернул защелку.
Утром Антону Белугину позвонила мама. Она расспрашивала о романе, просила почитать, спрашивала, верно ли, что он вывел Игната Куститского и Юлю и все про них рассказал? Антон отнекивался, говорил, что обязательно даст почитать, когда полностью отредактирует рукопись. Делать этого он не собирался, потому что некоторые эротические сцены могли привести маму в ужас. Антон сказал, что спешит, опаздывает на работу, но мама все-таки успела его предостеречь: если он случайно обидел Куститского, то пусть будет готов к неприятностям, Юля считает, что ему лучше на время уехать куда-нибудь.
– Куститский давно умер, – отмел мамины опасения Антон.
– Очень даже жив. Юля сказала, что слух о его смерти был ошибочным.
– Хорошо, мама, я понял. Пока!
Антон нисколько не испугался: жив Куститский или помер, для литературной славы «Скелетов» не имело значения. Сейчас только она волновала Антона.
Антон вышел из своего подъезда, сделал несколько шагов. С лавочки поднялся пожилой мужчина и преградил ему путь.
– Белугин?
– Да.
– Антон Белугин? – уточнил мужчина.
– Да. А в чем, собственно…
Мужчина неожиданно замахнулся, точно и сильно заехал Антону в глаз. Дядька был староват, но бил как профессиональный боксер. Антона швырнуло назад, он налетел на невысокую ограду палисадника и упал в кусты, ломая ветки и царапая лицо.
– Убить тебя мало, – сказал дядька, подойдя к ограде.
Антон испуганно свернулся калачиком, подтянув коленки и прикрыв руками голову. Ожидал серию новых ударов.
– Убить бы, – повторил мужчина, – да руки марать противно.
Приподняв локоть, Антон зыркнул непострадавшим глазом: дядька удалялся в сторону автобусной остановки. «Куститский прислал покарать меня? – размышлял Антон, выбираясь из палисадника. – В таком случае я еще легко отделался».
Антон ошибался. Это был Николай, муж Елены Храпко. Его настолько возмутили измышления Белугина, что он не сдержал слова, данного жене, – не трогать журналиста – и наказал его просто, ясно и по-мужски.
На работу Белугин опоздал, потому что пришлось переодеваться, обрабатывать царапины перекисью. Возникла мысль пойти к врачу, потому что глаз заплывал багровой опухолью. Взять справку о нанесенных увечьях, сказаться больным, вернуться домой, открыть на своем сайте раздел «Гонения», в котором описать, как его избивали за правду. Он уже и гениальную фразу придумал: «Если ты разворошил осиное гнездо, будь готов к ядовитым укусам пчел». Между осами и пчелами Антон большой разницы не видел.