Любовь черного лорда
Шрифт:
Гибельно, поскольку человек этот был бессердечен, безрассуден и безудержен в своих страстях. Остроумие и пренебрежительное отношение ко всему тому, что добропорядочные люди считали основой основ, в частности к вопросам веры, превращали его в опасную силу, с которой приходилось считаться. Киллоран появился в Лондоне словно бы из ниоткуда (как позже выяснилось, из Ирландии, что для многих было одно и то же). Прожив несколько лет в метрополии, он сумел составить себе состояние — во многом благодаря тому, что был дьявольски удачлив за карточным столом. Выигрывал он столько, что в обществе поползли слухи: этот человек либо мошенничает, либо продал душу сатане,
Впрочем, в то, что граф остался верен католической церкви, верили немногие, хотя с ирландцев станется. Образование Киллоран получил в одном из учебных заведений во Франции, однако там учились и многие ирландцы, ставшие протестантами. Никто и никогда не замечал, чтобы он соблюдал обряды католической церкви, как, впрочем, и любой другой. Во всем остальном граф Киллоран давно стал англичанином. Он являлся аристократом, и титул открыл ему дорогу в высшее общество. Киллоран мог пить не пьянея и всю ночь просидеть за карточным столом, чтобы наутро встать из-за него победителем или — очень редко проигравшим с одинаково невозмутимым видом. Он держал лошадей, отлично на них ездил, охотился и боксировал. Он дрался на дуэлях, причем несколько раз исход их стал для противников графа фатальным. Он был любим светскими дамами — теми, кто в силу своего возраста и жизненного опыта могли противостоять его натуре. Во всяком случае, они пытались сделать это. Джентльмены тоже охотно проводили время в компании с Киллораном. По крайней мере, те из них, кто не имел ничего против его сарказма или скрытого презрения к окружающим.
В свете все сходились во мнении, что граф Киллоран приехал в Лондон с одной-единственной целью: вернуть своему имени былой блеск, а себе — былое богатство. Другой бы на его месте нашел жену, за которой удалось взять богатое приданое, и тем самым решил вторую проблему. Конечно, отдать дочь за ирландца согласилась бы не все. Слухов по этому поводу ходило много. Вроде бы однажды Киллоран чуть было тайно не обвенчался с одной девицей из очень знатной и богатой семьи, но в последний момент этому сумел воспрепятствовать разъяренный брат невесты. Поговаривали также о несостоявшемся браке с не просто богатой — богатейшей вдовой… Сколько во всем этом было правды, а сколько вымысла, не знал никто, но Киллоран оставался холостяком — циничным и пренебрегающим всеми нормами морали.
Шептались также, что как-то раз его все-таки угораздило влюбиться. В первый год своей жизни в Лондоне он страстно увлекся рыжеволосой голубоглазой Мод Дарнли — девушкой, внешность которой превосходно оттеняла его собственную брутальную красоту. Никто не знал, делал ли граф предложение. Одни считали это маловероятым, потому что Киллоран не мог не понимать, что его предложение не будет принято ни при каких обстоятельствах. Другие намекали на то, что граф все же сделал попытку объясниться. Но что в этом было толку? Мисс Дарнли была из семьи, принадлежавшей к сливкам лондонского общества, и ей бы никогда не позволили выйти замуж за нищего ирландского графа. Так или иначе, Господь отмерил этой девушке недолгий век — Мод умерла совсем молодой, и теперь уже ответить на вопрос, как все произошло на самом деле, мог только сам Киллоран да еще один человек, но оба молчали.
Некоторые считали эту историю началом падения графа. Были и такие, кто настаивал на том, что он уже и до того катился вниз. Но все это лишь разговоры — не более.
Приятелей у него было много, а о друзьях никто не слышал. «Он, безусловно, джентльмен, — говорили друг другу люди. — Но слишком сближаться с ним не стоит. Ирландец… Сами понимаете. Конечно, в лошадях лорд Киллоран разбирается, как никто другой. И еще ему чертовски везет в карты!»
Сам граф, которому не раз доводилось ненароком слышать эти речи, только улыбался — холодно и безразлично.
«Не надо было мне идти на поводу у отца, — с горечью думал Натаниэль Хепберн. — Зачем я приехал к этому ужасному человеку?..» Но отец редко обращался к сыну с просьбами, и Натаниэль никогда не отказывал ему. А после того, как поступила с ним Эльспет Поттл, у молодого человека и вовсе не осталось повода для возражений. Интересно, что она скажет, когда он вернется домой, изведав все удовольствия света? Наверняка пожалеет о своем решении, но уже будет поздно.
Натаниэль украдкой бросил взгляд на своего кузена и снова погрузился в размышления. Он не настолько глуп, чтобы недооценивать этого человека. До весны ему придется прожить в Лондоне в доме графа Киллорана, и поделать тут ничего не возможно. Значит, нужно извлечь из этого максимум возможного.
Дальше до самого возвращения в Лондон они не сказали друг другу ни слова. Казалось, что молодой человек тоже задремал, но по его редким вздохам, явно выражавшим недовольство, можно было понять, что Натаниэль продолжает размышлять о чем-то своем.
День, начавшийся для графа Киллорана так неудачно, окрасился в более яркие тона благодаря пикантному происшествию в «Груше и куропатке», но очень ненадолго. Приезд Натаниэля должен был бы развлечь его, но не случилось и этого. И вообще сейчас Киллорану хотелось швырнуть своего гостя в Темзу…
Пожалуй, оставить рыжеволосую красотку, заколовшую собственного дядю, на постоялом дворе было ошибкой. Нужно было взять ее с собой, а там оставить этого провинциального зануду. С тех пор как Киллоран оживлялся при разговоре о девственницах, прошло немало лет, однако юная особа с окровавленными руками вполне могла оказаться чем-то особенным. Интересно, что бы он испытал, лишив ее невинности в собственной карете по пути в Лондон? А она?..
Другой вопрос, что делать с барышней потом. Если она им увлечется, а так, скорее всего, и произойдет, отвязаться от девушки, да, собственно, уже вовсе и не от девушки, будет не так-то легко. А если не увлечется, его собственное удовольствие окажется не таким уж удовольствием. Ну и какой смысл вообще затевать все это?
Киллоран с любопытством взглянул на юношу. Натаниэль, недовольно выпятив нижнюю губу, смотрел в окно, словно мог разглядеть что-нибудь в темноте. Пожалуй, ему следовало прихватить с собой и кузена, и эту незнакомку. Они занялись бы друг другом, поговорили бы…
Вот только вряд ли кузен, в полной мере отягощенный моральными принципами, оправдал бы его ожидания. Киллоран вздохнул. Не оставалось ничего другого, как только бросить этого моралиста в доме на Керзон-стрит, а самому побыстрее отправиться в клуб. Там он как следует напьется, чтобы хоть чуть взбодриться. Неплохо бы также проиграться до последнего пенни — способствует обострению восприятия происходящего вокруг. Но это развлечение выпадало графу Киллорану нечасто: кто бы что ни говорил, ему действительно дьявольски везло в карты.