Любовь цвета боли 2

Жилинская Полина

Заправляя кофемашину, то и дело бросаю взгляды на застывшего посреди кухни Мишу.

— Сколько парней с тобой перешли ко мне в охрану от Назара?

— Восемь человек, — отвечает, не выказывая ни капли удивления.

— Все из бывших военных?

— Да.

— Давно их знаешь?

— Троих недавно.

— Доверяешь им?

— Доверие вообще понятие относительное. Нам платят — мы работаем. Всё, третьего не дано.

— А что, если кто-то заплатит больше? — делаю глоток горячего кофе и с прищуром смотрю

на Мишу.

— Мы в совершенстве умеем выполнять только две функции: убивать и защищать. Те, кто хотел и дальше убивать, сейчас по контракту либо в Африке, либо в Сирии. А те, для кого деньги не пахнут, надолго в наших рядах не задерживаются. Никто не хочет зазря посыпать голову пеплом.

— Где ты был, когда Назара убили? — впиваюсь взглядом в лицо Михаила, считывая малейшие изменения в мимике.

— В Рязань к матери в отпуск ездил, — взгляд стекленеет. — Впервые за три года отпросился на пару недель.

— И как? Проведал?

— Похоронил.

Иду на веранду и закуриваю, невидящим взглядом упираюсь в березовую рощицу.

— Рассчитаешь сегодня всех людей, которых нанял Руслан. Дам денег, выплатишь двойной оклад и премию. Переустановишь все до единой камеры по периметру, сменишь кодовые замки и схемы патрулирования. Двоих пошлешь к Ольге. Они на ближайшее время должны стать ее тенью.

Кивает молча.

— Вопрос можно?

— Давай.

— К чему мы готовимся?

— К охоте на Призрака.

??????????????????????????Глава 23

Макар

— Есть информация, что Шеллаков выжил. В доме на момент трагедии были только его девятилетняя дочь и обслуживающий персонал, — откинувшись на спинку офисного кресла, задумчиво верчу карандаш в пальцах.

— У него же не было детей, — привстает с кожаного дивана Руслан, с удивлением глядя на меня.

— Это мы с тобой думали, что нет. Я бы своего ребенка тоже записал на какого-нибудь Петю Пупкина из Урюпинска, если бы был завязан с наркотой и оружием. Никто не знал, но информация проверенная. Завтра он будет там, где всё случилось. Втайне, естественно.

— Бля, — растерянно проводит рукой по волосам Руслан. — Че-то всё как-то… А если это уловка? Может, Шеллаков не один был связан с покушением? Вдруг кому-то нужно выманить тебя? И что за источник?

Нервничает. Не ожидал такого развития событий. Ну, ничего, чем больше волнуется, тем больше совершает ошибок. Скоро вообще все вместе охреневать будем.

— Есть человек в следственном комитете, которому я каждый месяц отстегиваю приличную сумму вот как раз за такую проверенную информацию и решение некоторых спорных вопросов.

— Вот же крыса! — в сердцах бьет ладонью по столешнице. — Вот, с*ка, реально везунчик неубиваемый! В воде не тонет и в огне не горит. Ты же знал, что когда-то его яхту потопили? Так вот: один он

выжил! Один в Тихом океане! Все пошли ко дну вместе с яхтой, а он живой остался. Где я, с*ка, был, когда ему фортуну отсыпали?

— Мне дали фору в три часа. Когда приедет ОМОН, ни Шеллакова, ни наших людей там быть не должно.

— Давай я с ребятами поеду, с удовольствием сотру в порошок старого ублюдка, чтобы у него и шанса не было снова воскреснуть.

Стою во дворе дома спустя пару часов. Три машины готовы к выезду. Руслан на взводе, увешался оружием, укладывает в багажник своего внедорожника снаряжение и пушки.

— Ты как на войну собрался, — бросаю со смешком, спускаюсь по ступеням и разглядываю арсенал.

— Лучше перестраховаться, — белозубо скалится Руслан и захлопывает багажник. — Ну что, по коням, — обращается к парням.

Курю одну за другой, долго глядя на распахнутые ворота и опустевший двор.

Замерзнув, захожу в дом, ныряю в дверь под лестницу. Иду вдоль высаженных в больших горшках лимонных деревьев и растираю между пальцами листок. В нос ударяет немного терпкий, до боли знакомый аромат цитруса.

Достаю из кармана телефон.

— Слушаю, — отзывается на том конце провода голос Павла Борисовича.

— Как Оля?

— Настойчиво просится домой, — тяжело вздыхает собеседник. — Эмоциональное состояние улучшилось, она начала нормально питаться и даже иногда улыбается. Я не смогу насильно держать ее в клинике. У нас все-таки не тюрьма.

— Подожди до завтра, Борисович. Потом можешь выписывать.

— Я надеюсь, ты понимаешь, что ей сейчас покой нужен? Если ты, конечно, заинтересован в том, чтобы Оля спокойно отходила беременность.

— Понимаю и сделаю для этого всё возможное.

— Э, нет, — в голосе сквозит добрая усмешка. — Тебе придется совершить почти невозможное, сынок, чтобы в дальнейшем подпустила к себе и детям. Завтра наберу и решим, что да как.

Запрещаю себе сейчас думать. Вообще. Обо всем. Я реально близок к безумию. Часы ожидания тянутся неимоверно медленно, словно издеваясь.

Когда на гладкой поверхности стола звонит телефон, смотрю на высветившийся номер, чувствуя, как запредельно ускоряется пульс, а по венам растекается жидкое пламя.

— Мы на месте, — голос Миши звучит, словно сквозь многотонную толщу воды.

Вот и конец. Всё подтвердилось. Я ведь не назвал Руслану местоположение взрыва. Ублюдок.

— Действуем согласно плану. Скоро подъеду.

??????????????????????????

Сгустившуюся тишину разрезает надрывно ревущий звук приближающегося двигателя.

Миша выходит чуть вперед, прикрывая меня собой, и достает из кобуры ствол. Остальные парни также выхватывают оружие и рассредоточиваются по территории небольшого вымершего поселка, с покосившимися от старости полуразрушенными домами и сараями.