Любовь далекая и близкая
Шрифт:
«Да загляните же в смету, Николай Алексеевич! Там все есть: обоснование, расчеты», – глядя на Мальцева, подумал Александр. Но стараясь сохранять спокойствие, вслух сказал:
– В смете на бурение скважин приведены точные расчеты, доказывающие высокую эффективность забойных двигателей. Так что, Николай Алексеевич, овчинка выделки стоит. Пройдет от силы десять лет – и нефтяники на серийные турбобуры будут смотреть как экскаваторщик на лопату. Что же касается покрытия ротора и статора резиной, то данные, которые также приведены в дипломном проекте, убедительно доказывают, что в результате обрезинивания значительно уменьшаются гидравлические потери при бурении и увеличивается срок службы объемных двигателей.
Дискутируя
Результаты защиты зачитывал сам Мальцев, объявляя дипломников в алфавитном порядке. Фамилии Александра среди них не было. «Какое-то недоразумение», – заволновался он и поднялся, чтобы выяснить, в чем дело. Но тут же опустился на стул, увидев, что Сократов делает ему знак рукой. Дескать, не мешай слушать, сиди! Между тем Николай Алексеевич уже заканчивал свое выступление:
– Все дипломные работы выполнены на хорошем профессиональном уровне. Чувствуется, не в обиду будет сказано студентам-очникам, их писали не студенты, а уже состоявшиеся нефтяники, знающие, как нелегко достается это черное золото. И какой это, без преувеличения, адский труд – работать буровым или верховым рабочим, помощником бурильщика, бурильщиком. Но одна работа… – Мальцев обвел глазами сидящих в зале дипломников, нашел среди них лицо Александра и, продолжая смотреть на него, взял со стола лежавший перед ним том. Сердце Александра замерло и, кажется, остановилось. Он узнал свой проект. – …По единодушному решению всех членов комиссии заслуживает особой оценки. Потому что этот проект разбуривания очень капризного Елпачихинского нефтяного месторождения объемными забойными двигателями выполнен на уровне добротной кандидатской диссертации. Автору проекта остается только сдать кандидатский минимум, после чего он может получать удостоверение кандидата наук. Кстати, я только что принял решение оказать институту-разработчику финансовую помощь. Эти средства должны обеспечить доведение уникального двигателя до промышленного производства в более короткие сроки, чем ранее планировалось.
Несмотря на все уговоры, на банкет Александр не остался. Выпив с бывшими «однополчанами» полфужера шампанского, он смочил остатками вина корочки диплома и, попрощавшись со всеми, кинулся звонить Гале. Заранее продумав весь разговор, он начал его трагическим голосом, каким говорят люди, на которых обрушилась беда.
– Ну, все… Нет, конечно, не совсем уже все так безнадежно. Но все как-то вот так…
– Я ничего не поняла. Что случилось, Саша? Да говори же ты, не молчи! Ты защитился?
– Ну, не совсем чтобы защитился, а все-таки как-то удалось, почти… – Он продолжал нести бессвязную чушь, но, не выдержав, сменил тон на смешливый: – Галенька, милая, извини! Хотел пошутить. Да, все хорошо. Защитился на отлично, диплом в кармане. Собирайся, едем к нам его обмывать. Мама уже, наверное, стол накрыла.
– Господи! Какой же ты… Да разве так можно? Я даже говорить не могу от испуга. Но все равно поздравляю! Ругать за эту твою выходку буду потом, может быть, завтра. Сегодня у меня тоже счастливый день. Наша группа решила отметить окончание третьего курса поездкой
– Подожди, Галя. Твои знают о вашей вылазке в Троицу?
– Да, и о том, что я не поеду с ними, тоже.
– Тогда вот что. Слушай меня внимательно. Ты сейчас же скажешь папе или маме о том, что передумала и что едешь с ребятами. Оденешься по-спортивному, без всяких там коротких юбочек. А через полчаса мы встречаемся у автовокзала и едем к нам. Топим обещанную баню, обмываем мой диплом и гоняем до утра чаи.
– Но, Саша…
– Все. Никаких возражений!
Галя появилась у автовокзала только через час, раскрасневшаяся и запыхавшаяся от бега. Подойдя к Александру, обняла его. В голубом спортивном костюме и в такого же цвета легкой шапочке, под которой были упрятаны ее роскошные волосы, Галя была похожа на спортсменку-гимнастку. Он восхищенно посмотрел на нее, она не сводила глаз с него. Когда сели в автобус, она положила голову на его плечо.
– Пока шила тебе рубашку, все боялась, что ошибусь в размерах. Ведь я никогда не шила ничего мужского. Теперь вижу, что все рассчитала правильно.
– У тебя все еще впереди, научишься.
– Что ты имеешь в виду? – она подняла голову и, чуть прищурившись, посмотрела на него.
– Галя… ты прекрасно понимаешь, о чем речь. Вот-вот объявится или появится – какая разница? – твой, как его…
– …Игорь…
– Появится этот Игорь, посадит тебя за швейную машинку, и будешь ты ему строчить трусы, майки, рубахи. Вот тогда и научишься. Это я и имел в виду.
– Какой ты, оказывается… Тебе хочется испортить этот праздничный день?
– Но я постоянно об этом думаю! Представляю, как он трезвонит тебе, а ты ему отвечаешь: «Приезжай скорее, милый! Я жду тебя. Скучаю». Такое себе нарисуешь – и желание жить пропадает.
– А у меня не пропадает? Да, он звонит почти ежедневно. Вначале у меня не получалось, но сейчас я научилась под разными предлогами уклоняться от разговоров с ним. И теперь он в основном звонит маме, которая с удовольствием рассказывает о своих подозрениях. Конечно, по поводу меня. Папа как может пытается сгладить наши конфликты, но что он может сделать, если его постоянно нет дома? Вот в такой атмосфере я существую. Поэтому, когда ты звонишь мне, мне хочется прыгать от счастья. – Галя снова прижалась к нему головой. – А перед Ниной Михайловной мы все равно должны предстать красивыми и счастливыми. И еще, я очень тебя прошу, если тебе дорога: не обижай меня такими разговорами, хорошо?
Выйдя из автобуса, они купили в придорожном магазине бутылку сухого вина и плитку шоколада. «Мама терпеть не может крепкий алкоголь», – предупредил Александр Галю.
– Я тоже, – улыбнулась она. – А ты? Нефтяники, я слышала, народ пьющий.
– Я – как все. По случаю могу и выпить. Но меру знаю, так что не беспокойся, – отшутился он.
Запах чего-то вкусного и свежеиспеченного они почувствовали, еще подходя к дому. А когда вошли, ахнули: весь большой кухонный стол был заставлен салатами, закусками и большими тарелками с пирогами и шаньгами. Нина Михайловна тут же обняла Галю, которая, не удержавшись, тут же отщипнула кусочек пирога и положила его в рот.
– Советую не портить аппетит. Лучше быстро вымойте руки – и садимся за стол. Все разговоры потом. По лицам вижу, что все, слава Богу, закончилось. Хотя… – Нина Михайловна внимательно посмотрела на Галю. – Какая-то ты невеселая. Вроде и улыбаешься, но как-то без радости. Что-то случилось? – Да нет. Все нормально, Нина Михайловна. Просто переволновалась за Сашу. Он же не сообщил по телефону, что защитился, а разыграл меня, наговорив убитым голосом непонятно что. Я чуть дара речи не лишилась.