Любовь Демона
Шрифт:
Стоя вбиваться в сладкий влажный рот. Смотреть сверху вниз, как она обхватывает припухшими губами член, чувствовать, как скользит язычком по каждой венке.
Знала бы она, сколько раз я ее такой представлял. Сколько литров спермы на нее вылил.
Ангелина расслабляет горло и пропускает член глубже до упора. Я учил ее, под себя делал. Главное, не думать, что там тот гондонище тоже был...
Нахуй его, сейчас это мой Ангел. Только мой.
Тонкая рука с изящными пальчиками соскальзывает с бедра и ныряет
Еле успеваю выдернуть член из рта Ангелины — она никогда не любила глотать сперму. Член взрывается белесой жидкостью. Она выстреливает тугими струями на грудь и шею девчонки.
И хоть ноги еще мелко трясутся от охуенного оргазма, наклоняюсь и поднимаю ее с колен.
— Иди сюда, моя охуенная, — накрываю ртом опухшие губы.
Поднимаю на руки, несу в спальню. Она рвано дышит, судорожно сглатывает.
Целую глаза, лоб, скулы. Ангелина поднимает руку и нерешительно трогает лицо.
— Ты побрился, Демьян?
Трусь гладко выбритой щекой о нежную кожу.
— Конечно, Ангел. Я ждал тебя. И не надейся, что это все. Мы только начали.
Глава 19
Ангелина
Я забылась. Попалась в очередной раз.
Потерялась окончательно между оргазмами, стонами, всхлипами и хриплым голосом Демьяна.
Повелась на его слова и ласки.
Позволила втянуть себя в такой затяжной секс-марафон, который был у нас раньше.
Когда кожа к коже. Когда он не выходил из меня даже между забегами. Я не забыла, что голодный Демьян способен заниматься сексом несколько часов подряд, прерываясь лишь на минутные перерывы.
И я с головой провалилась в этот омут. Отвечала, сама целовала, ласкала и гладила. Кричала, выгибалась и просила еще... Господи, как стыдно...
Потеряла счет часам, и когда опомнилась, Демьян спал. Обнял меня, прижал спиной к груди и уснул, зарывшись лицом в мои волосы.
Наверное, я тоже задремала. И как только открываю глаза, первой мыслью простреливает — Миланка!
Хватаю телефон и холодею. Несколько пропущенных звонков от Кати. Я их не слышала, потому что телефон стоит на беззвучке.
Трясущимися руками открываю мессенджер, там сообщение.
«У Миланки поднялась температура, звонила тебе, ты не на связи. Тридцать семь и восемь, дала сироп».
И все. Отправлено полчаса назад.
Меня бросает в жар. Господи, мой ребенок болен, а я здесь... От отвращения к себе тошнит.
Стараясь не разбудить Демьяна, выползаю из его объятий. Пробираюсь в душ, плотно закрываю дверь и набираю Катерину.
— Катюш, извини, что не ответила. Как Миланка?
— Выпила сиропчик и спит, — голос у Кати бодрый, и у меня чуть отлегает от сердца.
—
У меня есть дочь, и больше мне никто не нужен. Даже ее отец...
Выхожу из душа, завернувшись в полотенце, и натыкаюсь на стоящего посреди номера Демьяна.
— А я тебя потерял, — он подходит, обнимает, притягивая к себе. Напрягаюсь, выставляя перед собой обе руки.
— Все, Демьян, мне пора уходить.
— Куда ты собралась? — он не оставляет попыток меня обнять, и я открыто уворачиваюсь. — Ты остаешься со мной, Ангел, на всю ночь. Это не обсуждается.
— Я не останусь, Демьян, — качаю головой, — мне нужно домой. Я и так задержалась.
Каренин сужает глаза, в глазах мелькает опасный блеск.
— Ты никуда не поедешь, — в голосе появляются металлические нотки, но я не слушаю. Хватаю белье, быстро надеваю.
— Демьян, я уже должна быть дома. Пожалуйста, уйди с дороги.
Его лицо на глазах из живого и подвижного превращается в каменную маску. Тянусь за джинсами и кофтой, но Каренин успевает первым.
Сгребает мою одежду, забрасывает в шкаф и приваливается к дверце. Переплетает руки на груди, вперяется сверлящим взглядом.
— Так к кому ты торопишься, скажешь?
Его глаза полыхают, и когда я понимаю, что он имеет в виду мужчину, меня накрывает.
— Я просто хочу уйти. Отдай мою одежду, Демьян!
Он глубоко вдыхает, а мне кажется, я даже вижу, как внутри него закипает ярость.
— Значит, хочешь уйти? — повторяет с обманчивым спокойствием. — Иди. Я тебя не держу. Только вот так иди, в белье.
Смотрю в холодные глаза и ничего там не вижу. Один сплошной лед.
Решение приходит мгновенно. Хватаю с вешалки пальто, наматываю шарф и продеваю руки в рукава. Прыгаю на одной ноге, стараясь попасть в сапог. И пока прыгаю, слышу звенящий от ярости голос Каренина.
— Кто там тебя так ждет, что ты к нему голая готова бежать?
Нога наконец попадает в сапог, натягиваю его до упора. Поднимаю голову, смотрю Демьяну в глаза и со всей силы залепляю ему пощечину.
Всю душу в нее вкладываю.
Он пошатывается, но скорее от неожиданности. А я наступаю, держа в руке второй сапог.
— Ты, — шиплю, немея от злости, — ты всех меришь по себе. Если ты готов трахать все, что шевелится, значит другие тоже так. И тебе плевать на чувства. Но не все такие как ты, Каренин.
— А тебе не плевать? — он тоже сипит. — Со мной ебешься, с Артурчиком, снова со мной...
— Я в отличие от тебя трахаюсь по любви, Каренин, понятно? Значит такая я любвеобильная, — дергаю на себя дверную ручку, но он перехватывает за локоть.