Любовь Демона
Шрифт:
Рядом с мужской курткой висит детская курточка. Серая с белым мехом.
Мать говорила, Лидия, мать Ангелины, ребенка родила. Кого, не помню. Парня, кажется. Может, это его курточка? А мужская Григория. Ну может же он у падчерицы свои вещи держать?
— Это Григория куртка? — спрашиваю Ангелину. И пальцем показываю.
Она закрывает лицо руками и протяжно стонет.
— Каренин, ты неисправим.
— Я просто хочу знать, чья куртка, — стараюсь, чтобы мой голос звучал как можно более спокойно и миролюбиво.
—
— Не уйду, — подхожу к ней ближе и стремительно опускаюсь на колени. Хватаю за руки и говорю быстро, чтобы не успела вырваться или перебить. — Я все знаю, Ангел. Знаю, что ничего у вас с Артуром не было. Что тебя подставили, тоже знаю. Прости, что я тебе не поверил. Я предатель, я тебя не заслуживаю, но без тебя не могу. Я только прошу, чтобы ты вернулась, чтобы я тебя видеть мог. Знаешь, как мне без тебя херово?..
Я ожидал какой угодно реакции. Что Ангелина плюнет мне в рожу. Задвинет по яйцам или просто разозлится и пошлет нахуй. И в принципе был готов к любому развитию событий. Но только не к тому, что она испуганно оборачивается на дверь и шепчет умоляюще:
— Демьян, пожалуйста, не кричи! Давай хотя бы в кухню перейдем!
Ну, пойдем, блядь в кухню...
Чувствую себя полным долбоебом, вставая с колен. Я что, жрать сюда пришел?
Ангелина, конечно, кофе с чаем не предлагает, но... Что происходит?
Она тянет меня в кухню и закрывает дверь.
— Демьян, я тебя поняла. Хорошо, я приду. Ты иди, я тут немного заболела, кашляю, — она закашливается, только я хоть и долбоеб, но отличить фальшивый кашель от настоящего пока в состоянии. — Вот и лекарства, видишь?
Показывает на стол. Вижу, не слепой. Детский сироп от кашля. И еще флакон, на котором младенец нарисован.
Недоверчиво осматриваю Ангелину. Может, и правда, ее можно детскими лекарствами вылечить? Она худенькая, хоть и высокая. Это меня таким хер вылечишь, мне разве что если ведро вылакать, то поможет. И то вопрос.
— Я выздоровею и приду, обещаю, — Ангелина подталкивает меня к двери. — Вот увидишь. Всего пару дней.
— Подожди, — высвобождаю локоть, за который она уцепилась обеими руками, — это еще не все. Я тебе принес кое-что.
Достаю из внутреннего кармана куртки флешку, вкладываю в ее ладонь. Не могу удержаться, чтобы не задержать ее руку в своих, но Ангелина отбирает руку.
— Что это? — смотрит на флешку.
— Это копия той записи. А это ссылка и пароль на облачный диск, — показываю отправленное сообщение в мессенджере. — Сама зайдешь и все удалишь.
Она растерянно смотрит на флешку в своей руке, на экран телефона. Беспомощно всхлипывает и отворачивается.
И я понимаю, что все это время Ангел «держала» лицо. Навесила маску, даже улыбалась, как
— Уходи, Демьян, пожалуйста, — говорит она совсем другим тоном, — я не хочу тебя видеть.
Обеими руками хватаю ее за затылок, притягиваю прямо к своему лицу. Не могу удержаться, глажу большими пальцами нежную кожу на щеках.
Я бы поцеловал ее сейчас, если бы не боялся получить по яйцам коленкой.
— Не уйду, Ангел, — мотаю головой, — что хочешь со мной делай, я не уйду. Буду под твоим домом жить, пока не простишь. Я люблю тебя, Ангелина. Наказывай как хочешь, я все терпеть буду. Только не прогоняй. И не бросай...
Из глубины квартиры доносится шум. Сначала хлопает дверь, затем слышится возня и хныканье. Ангелина бледнеет, вырывается, я оборачиваюсь с недоумением.
Хныканье усиливается, к нему добавляется топанье ног по полу. Только маленьких ног. Ножек. Хозяин ножек открывает дверь в кухню и появляется на пороге.
Поправочка. Не хозяин, хозяйка. Густые кудрявые волосы всклокочены, к груди бережно прижат игрушечный медведь.
С изумлением осознаю, что и кудряшки мне знакомы, и медведь.
Это же мой клоп!
— Миланка! — восклицаю. — Что ты здесь делаешь?
***
Ангелина
Сама не знаю, на что я надеялась.
Что получится заговорить ему зубы и вытолкать из квартиры. Что Демьян слишком взвинчен, чтобы осмотреться по сторонам и сделать адекватные выводы. Что он поверит любым моим обещаниям и уйдет.
Конечно, я не собралась никуда возвращаться. Наоборот, хватать в охапку ребенка, запрыгивать в такси и бежать из города.
Был момент, я даже поверила, что у меня получилось. Когда Демьян спросил про курточку Григория. Это действительно его куртка, он забыл, когда в последний раз привозил Миланку.
У меня протекал кран, отчим снял куртку, чтобы посмотреть, а потом так и ушел без куртки. Вспомнил уже в машине, поленился возвращаться.
Но рядом висела курточка Миланки! Меня мысленно трижды бросило из холода в жар и обратно, но Демьян окинул ее бездумным взглядом и все. И прошел мимо, ничего не сказав.
И даже глядя, как Миланка идет к нам, хныча и прижимая к себе медведя, подаренного Карениным, я все еще тешу себя глупой надеждой отскочить.
Но малышка всхлипывает, трет глазки и тянет ко мне ручки.
— Мама! Мам...
И меня прорывает. Мне становится наплевать и на Каренина, и на его маму, и на всю их мажористую компанию.
Вот просто чихать с высокой горки.
Подхватываю дочку на руки, она утыкается лобиком мне в плечо, обнимает за шею.
— Крошечка моя, — глажу непослушные кудряшки, — у тебя что-то болит?