Любовь Дикого

Ангелос Валерия

– Обратно в тюрягу хочешь? – оскаливается Лебедев.

Вплотную подходит. Рядом со мной останавливается и сквозь зубы выдает:

– Ну так до тюряги еще дожить надо.

Крыса угрозы кидает.

Заебись.

– Тронешь Катю – удавлю, – чеканит Лебедев.

И в квартиру заходит. Мимо меня проходит. В зал. Усаживается на кресло. Разваливается, будто в старые времена.

Достаю пачку сигарет. Закуриваю.

Ебануться, он страх совсем потерял.

Хотя нет. Интересно.

Усмехаюсь.

Надо

послушать. По ходу просить пришел. За себя? За Катю?

Даже забавно.

– Без тебя разберусь, что делать, – бросаю. – Ты ей кто теперь? Никто, блять. Вот и уебывай.

– Нихера, – усмехается.

Да. Нихера. Тебе нихера не светит, Лебедев. Не простит она. И развод будет. Сам прослежу. Позабочусь, сука.

Усаживаюсь напротив него.

Тишина хоть ножом режь.

– Круто твои люди сработали, – вдруг заявляет уебок. – В отеле. Давно меня пасли? Хотя похуй. Даже если разведемся, Катю одну не оставлю.

Нарывается.

Дым выдыхаю. И снова затягиваюсь.

– Кайфово тебе, – ухмыляюсь.

– Чего?

– Знать, почему она замуж пошла.

Ну и ебало у него теперь. Даже если бы в кровь ему рожу разбил, меньше бы перекосило.

– Меня подставил – и жену получил, – продолжаю. – Охуенно жизнь у тебя сложилась. Но пора отдавать долги.

– Так это я тебе должен?

– Дохуя.

– За что интересно?

– Сам знаешь.

– Знаю, – кивает. – Никто тебя на то дело силой не тянул. Ты завязал, а потом опять в криминал полез.

– Ты чего херню порешь? – обрываю. – Забыл, как подпись мою на левый контракт получил? Или как в кофе мне то снотворное дерьмо подмешал, чтобы потом было проще вырубить?

– Я тебе нихуя не подмешивал, – отрезает. – А подпись – другая тема. Вижу, ты так ни черта и не понял.

Сучье позорное.

А его другом называл.

Дебилом был. По молодости гниль не разбирал. До последнего не замечал, какую схему этот урод выстраивал.

– А ты забыл, как девушку мою увел? – резко прикладывает Лебедев.

– Чего, блядь?

– Много ты тогда про дружбу думал? – выплевывает он. – Когда круги возле моей Кати наворачивал?

– Она никогда твоей не была.

– Ты видел, – цедит. – Все ты видел. А я как идиот еще тебя защищал, когда вас знакомил. Про срок твой первый молчал. Учебу выдумал. В Англии. Прикрывал.

– Ну пиздец теперь, – хмыкаю. – Отблагодарить бы, блять, тебя.

– Тебе похуй, – отрезает. – На всех. Кроме себя. Так всегда было.

– Завали ебало, – обрываю. – Надоела твоя хуйня.

– Нет, ты слушай, – с нажимом выдает. – Что ты мог ей дать? Жизнь в бандитских разборках? Каждый день на пороховой бочке?

– А ты сука прямо святой.

– Я всегда правила игры соблюдал, – башкой мотает. – По беспределу ничего не решал. И сам на казнь не нарывался.

Взглядом

прошивает.

– Думаешь, это я тебя тогда закрыл? Организовал всю ту подставу?

– Нет, – скалюсь. – Один не вывез бы.

– Точно, – кивает. – А я рад, что так вышло.

Кто бы, сука, сомневался.

– Катя хотя бы получила нормальную жизнь, – продолжает. – Ты бы никогда не дал ей и половины того, что дал я.

– Конечно, куда мне, – скалюсь. – Я даже ее сестру не выебал.

– Ты хуже сделал, – выдает. – В разы.

Сука.

Думает, выйдет отсюда живым?

– Ты Катю подставил.

Рывком поднимаюсь.

– Повтори, – рявкаю.

Уебок тоже подрывается.

– Ты на нее весь бизнес переписал, – чеканит. – Так и не понял? После твоей посадки ее бы порвали. Если бы я ту схему с подписью не провернул, если бы не забрал все сам. Но ты и без того… справился.

Он резко подается вперед. Хватает меня.

– Сука, – цедит. – Ты сам ее чуть не убил.

– Охерел? – рычу, перехватываю уебка так, что мы теперь сцепляемся. – Ты что за дерьмо…

– После репортажа с твоей блядской рожей. Видно, это и стало последней каплей, – резко выдыхает Лебедев. – Врачи чудом ее с того света вытащили. Я уже сам не верил, что она выкидыш переживет.

15

– Ты чего пиздишь? – рявкаю. – Какой на хер выкидыш?

– Такой, блядь! – прямо выплевывает. – О чем ты, сука, думал, когда ее замуж звал? Когда ребенка заделал? Мог бы сперва свое дерьмо разгрести. Или хотя бы снова на рожон не лезть. Так и не понял, как Катю подставил?

Будто по затылку врезает. Мощно прикладывает.

Разжимаю захват. Отпускаю его.

– Она же аборт сделала, – бросаю.

– Аборт? – кривится Лебедев.

– Я документы видел. Выписку из больницы. Заключение врача. Слова их всякие. Заумные, медицинские. Да что ты мне задвигаешь? Она за тебя замуж вышла. А от моего ребенка сразу после свадьбы избавилась.

– Ну ты и долбоеб.

– Завали…

– Ты что, Катю не знаешь?

Лебедев усмехается. Мрачно. Башкой мотает.

– Катя беременная была. Тебя за решетку отправили. Куча уродов хотели тебе отомстить. За бойню в клубе. Но ты же далеко, хуй доберешься до твоей глотки. А Катя рядом. Здесь.

Оседаю в кресло.

Лебедев тоже присаживается напротив. На автомате поправляет съехавший в сторону галстук.

– Как это случилось? – спрашиваю.

– Я не за этим пришел, – отрезает. – Чтобы о прошлом с тобой болтать. Душу тебе облегчить.

– Говори, – чеканю. – Как это было?

– Ты держись от нее подальше, – заявляет Лебедев. – Я не дурак. Видел, что ты хотел сделать с ней в офисе. Если бы я не помешал… если бы задержался.