Любовь до полуночи

Логан Никки

Угрызения совести мелькнули в глубине его глаз.

– Ты знала, что к чему.

– Да, знала. И все равно согласилась. – Скорее чтобы обмануть себя. – Но что-то во мне изменилось в этом глупом кресле сегодня утром. Я поняла, что одного дня мне мало. Я поняла, что я достаточно хороша для тебя. Я такая же достойная и красивая, как любая из женщин в твоей жизни… Разве тебе все равно, что кто-то другой воспользуется плодами твоего… обучения? Что мои бедра будут обхватывать незнакомца, а не тебя? Что другой мужчина глубоко войдет в меня

и заставит стонать? Что в порыве страсти я буду кричать чужое имя?

Его ноздри раздувались, и он говорил сквозь зубы:

– Мне не все равно. Но ты не принадлежишь мне, чтобы хранить верность.

– А я могла бы. – Ему лишь нужно было сказать «останься».

– Нет.

– Почему?

– Потому что я не хочу, чтобы ты была моей.

Что-то разорвалось и громко хлопнуло у нее глубоко в груди.

– Ты хотел меня вчера вечером.

– И я получил тебя.

Внутри у нее все сжалось. Значит, только это?

– Нет. Я не верю тебе. Ты слишком сильно уважаешь меня.

– Ты была богиней, Одри. Целомудренной и недостижимой.

А теперь она кто… Падшая? Но потом сквозь боль до ее сознания дошло что-то. Одно слово. Слово, которое она сама использовала. По отношению к себе.

Не достижимая.

И она поняла.

– Со мной ты чувствовал себя в безопасности. Ты превратил меня в идеал совершенства, чтобы найти оправдание своей неспособности связывать себя обязательствами. Сначала я была замужем, и ты мог успешно прикрываться кольцом и собственными ценностями. Тогда ты думал, что меня не интересовали подобные отношения с тобой, и поэтому ты просто фантазировал об этом, как какой-нибудь современный байронический герой, мучая себя моим присутствием раз в год.

Какая-то далекая точка на горизонте приковала его внимание…

– Но что делать мужчине, когда женщина, которую он так давно хотел, сама бросается на него? Ты нарушил собственное правило.

Его глаза снова смотрели на нее.

– Я должен был быть сильнее. Ты была уязвима.

– Умоляю тебя, я была в ярости, но не уязвимой. Я точно знала, на что соглашалась. А ты сделал первый шаг задолго до того, как рассказал мне о Блейке. Так что вряд ли это была просто ответная реакция.

– Это была слабость.

– Это было желание. И оно никуда не делось, если ты не можешь просто сказать: «Это было замечательно, но все кончено».

– Ты этого хочешь?

– Мне это нужно, если я не хочу провести следующие двенадцать месяцев, страдая от мучительных ран. Потому что, если ты не скажешь – честно, – я не поверю. Я слишком хорошо знаю себя.

Было видно, как он собрался со всеми силами.

– Это было замечательно, Одри. И все кончено. Прошлая ночь была разовой интрижкой. И не потому, что тебе чего-то недоставало или ты разочаровала меня. Просто я такой. Я не завожу отношений, и ничто и никто не может изменить природу мужчины.

– Даже образец

совершенства?

Он глубоко вздохнул, и его голос смягчился.

– Даже образец совершенства.

– Так что ты будешь делать оставшуюся часть жизни? Останешься один?

– Найду другую Тиффани. Кого-то, кому я не смогу причинить боль.

Что это значило?

– Ты думаешь, что у Тиффани и ей подобных нет чувств?

– Она была такой же жестокой, как и я.

Одри опешила:

– Почему ты думаешь, что ты жестокий?

– Потому что я не могу… – Но он не дал себе закончить это предложение.

Любить? Он это не хотел произносить вслух?

– Ты думаешь, что у тебя не может быть отношений, только потому, что тебе никогда не везло с ними?

– Я не боюсь признать свои слабости, Одри. Я просто не связываю себя никакими обязательствами.

Она тяжело откинулась на бамбуковый стул.

– Что, если эта слабость заключается в том, что ты даже не пытаешься?

Между его бровями пролегла морщина.

– Дело не только во мне. Это не какой-то лабораторный эксперимент или математическая формула. Есть еще и другой человек. Живой, дышащий, чувствующий человек, существующий в браке, который не идет никому на пользу…

Брак? Подождите… Как они до этого дошли?

– Но все в порядке, если она… жестокая? – удивилась Одри. Разве не это слово он сам только что использовал?

– Если она знает, что к чему. Принимает это.

– Принимает что?

– Недостатки отношений.

– Оливер, я действительно не понимаю…

– Это простая математика, Одри, – раздраженно сказал Оливер. – Ты умная женщина.

Она была умной, но явно не в этом.

– Ты говоришь об отношениях без обязательств?

– О ловушках, которые расставляют эти обязательства.

Она плюхнулась обратно в кресло.

– Для кого? Для тебя?

– Для нее.

Подождите…

– Это из-за твоей матери?

– Она оказалась в ловушке с недостойным человеком из-за своих чувств к нему.

– Она сделала осознанный выбор и осталась с ним, Оливер.

– Там не было никакого выбора. Не в то время.

Он боялся любви, потому что видел, как страдала его мать рядом с неверным мужем?

– Я не могу себе представить, что она была слабой женщиной.

Он моргнул:

– Что? Нет.

– Тогда она сделала свой выбор. Осознанный выбор. Она осталась, потому что так захотела. Или потому что она решила, что он того стоил.

– Если бы не я, она, возможно, ушла бы. Наверняка.

Он услышал свою собственную оговорку по Фрейду? Он обвинял свою мать в том, что она осталась с мужем-изменником.

– Это были восьмидесятые, Оливер, а не пятидесятые. Она могла бы уйти от него даже с ребенком. Многие женщины так поступали.

– Она хотела, чтобы у меня был отец.