Любовь Химеры 2

Истомина Елена

— Годам к 150, не раньше.

— Нууу, я так не играю, всегда хотела быть похожей на певицу Натали.

— Ты краше, тебе очень идет черный цвет и стрижка, а то эти глорианцы — все, как из инкубатора, либо белокурые, либо седые. Лизонька, принеси мне ноутбук, он в гостиной у меня на тумбочке, завершу кое-какие дела, чтобы уйти спокойно.

— Хорошо, дедушка.

Лиза накрыла нас простыней и исчезла секунд на 10 и появилась уже с ноутбуком.

— Спасибо, моя хорошая, — марсианин чуть присел в постели и открыл компьютер, — смотри сюда,

внученька, и запоминай пароли. Сейчас я открою счет на имя Олега. Если случится так, что мамы или папы не станет, вы на эти денежки сможете жить безбедно очень много лет. Запоминай. Когда будет нужно, расскажешь ему.

— Хорошо, дедушка.

— Ну, вот теперь я спокоен за вас, дом у вас есть. Денег на 4 жизни хватит. Все хорошо. Также счет на тебя и на маму.

Ну, уж нет! Я схватила с тумбочки свой телефон и прямо так, не одеваясь, выбежала в коридор и набрала номер Люцифера, что остался в памяти телефона с прошлого звонка. Он ответил почти после первого гудка.

— Что случилось, ягодка моя?

— Сомова обнаружили и ранили ядом, он умирает! Можешь что-нибудь сделать?

— Как давно ранили?

— Минут 20 назад

— Через пол часа буду, жди.

— Ты ведь не ему звонила? — строго спросил отец, когда я вернулась.

— Ради того, чтобы сохранить твоим замечательным детям отца, я готова ему не только позвонить. Все будет хорошо, он поможет, я уверена.

— Привязанности делают нас слабыми, — вздохнул Сомов.

Я легла к отцу охлаждать его горящее огнем тело, вошли Сандра и Айдар, они не говорили вслух, общались ментально. Я не слушала, довела свою кровь почти до нуля, посинела вся и захотела спать. Ящеры впадают в анабиоз, охлаждая свою кровь, когда на Ардонии настает время темных ночей.

Тело Витаора горело огнем от яда. А мое от холода. Каждая минута казалась вечностью. Сердце разрывалось от тревоги. Я познакомилась с Витаором, когда Влад привел меня почти в 3 года в секцию гимнастики, и первые полгода мы действительно занимались гимнастикой и растяжкой, после начались занятия, позже прибавились боевые искусства и изучение анатомии. А в 12 начались тренировки на практике, о которых сейчас вспоминать страшно. Было много разговоров о совести, чести, морали. Никакой нежности и муси-пуси, но любила я его очень. Он — часть меня, он — один из пальцев на моей руке. Без него я уже не буду полноценной. У меня нет матери, они говорят мне, что она умерла при родах. И терять кого-то из отцов я была не готова, каждый из них дорог мне в равной степени.

Какое же убийственно медленное время, когда чего-то очень ждешь!

Но вот двери распахнулись, и в палату въехала кровать на колесиках, в ней был привязан мужчина, один из чиновников-марсиан из их нынешнего правительства.

Вкатили кровать Люций и Марена, глаза мои расширились от удивления.

Впрочем, не только мои.

— Тело уже не спасти, — ответил Люций, — ты согласен на инкарнацию души в новое здоровое тело с полным сохранения сознания, конечно?

— Да, —

кивнул измученный уже мужчина, поймав мой умоляющий взгляд.

— Отлично! — кивнул Люций.

— Все вон отсюда, — деловым тоном распорядился он, — позови Демитрия, будет свидетелем.

Марена, ведическая богиня смерти, упокоительница природы и душ, начала вытаскивать из своей большой сумки, висевшей на плече, какие-то штуки, необходимые для ритуала.

Мы с Лизой схватили наши вещи, и вышли в коридор. Демитрий и Перун стояли в коридоре.

— Тебя в свидетели зовут, — обратилась я к Демитрию — инкарнировать будут.

— Я тоже пойду, — заявил Перун, — ты сиди здесь, ты беременная, тебе нельзя.

Айдар помогал мне, замерзшей, согреться. Сандра одевала Лизу, мы перешли в марсианскую ипостась, чтобы чуть согреться и держать эмоции под контролем. Нервная система у гуманоидов просто железная, куда устойчивее, чем даже у хладнокровных ящеров. Марсиане — идеальные наемники. Генералы-воины. Их услуги по всей вселенной стоят недешево, и тем они ценнее, что осталось их мало.

— Иди ко мне, — я обняла Лизу, перешла в урайскую ипостась. И, воззвав к дару Семаргла, разогрела свою кровь, девочка прижалась ко мне, стуча зубами, я взяла ее на руки, прижала к себе и стала покачивать. Девочка уснула почти сразу.

— Ты необыкновенная, — улыбнулся Айдар. — Если когда-нибудь вернем трон, ты станешь прекрасной императрицей.

— Не стану, отец будет править.

— У нас один император не решает ничего. Решение принимает вся правящая семья, мужского пола, правда, но для тебя, я уверен, сделаем исключение.

— Ей звание верховной жрицы-прорицательницы положено, — напомнила Сандра, — а они иногда поболе императора решают.

— На жрицу она не тянет, дар предвидения слабый.

— Так и на трон не завтра, — заметила Сандра и вздохнула. — Что теперь с нами будет?

— Тоже сменишь экзеоболочку — и все.

— А если у того, в кого сейчас переселят Витаора, есть жена и дети, как с ними быть?

— Известно, как, — фыркнул Айдар равнодушно.

— Детей не надо, пожалуйста, — робко попросила добрая марсианка.

— Вычистим память и отправим куда-нибудь подальше.

Айдар устало прикрыл глаза.

— А как вы настраиваетесь на то, чтобы прошлое увидеть?

— Задаешь вопрос, концентрируешься на ответе, он и приходит картинками перед глазами. Чаще всего. Сейчас вряд ли сможешь, степень концентрации не та.

Я смотрела на электронные часы и проклинала время за медленность.

Наконец двери палаты распахнулись, и оттуда вышли все — Мара с Люцием, Перун с Демитрием и тот мужчина, что был привязан к кровати — высокий, мощный блондин с прической, как у Хворостовского. Властные тонкие губы и нос картошкой. На Сомова этот черноглазый совсем похож не был.

Увидев сомнение в наших глазах, мужчина выдал:

— Из всех твоих отцов только я знаю, с кем и как прошла твоя первая ночь с мужчиной.