Любовь Химеры

Истомина Елена

— Прости, я поняла, — прохрипела я, пораженная эмоциональностью отца. Первый раз видела его в бешенстве. Глаза такие свирепые, реально испугалась. Сомов резко отпустил, и я перешла в марсианскую ипостась, чтобы успокоиться.

— Горе ты мое луковое, — покачал головой Демитрий, — сейчас привезу я тебе супруга твоего.

— Нет. Нет, жить я с ним больше не буду, он мне не верит, и без доверия — это не жизнь. И убийство Илюши не прощу, ведь если бы не Тарх, он бы погиб, я просто хотела, чтобы он жил, — всхлипнула

я.

— Если бы не Тарх, ничего бы не случилось, — в гостиную вошел хмурый Пелегин.

— В смысле? — у всех присутствующих отвисла челюсть.

— Вернув тебя Олегу, он не ушел. Он стоял за дверью и слушал, он мог помешать Олегу убить тебя, но не стал. Пришел и спас, как мать его рыцарь, пока спасал, сузил твои бедра, чтоб головка Илюши застряла. Знал, что его позовешь.

— А нападение сейчас? — с ужасом спросила я.

— Боюсь, что тоже не без его стараний, — скривился Сомов, — сама посуди — это шайгены с бордовыми поясами, шесть штук. Да если бы они реально тебя убить хотели или похитить, уж как столбом бы не стояли. Ты б и ойкнуть не успела. А уже в нави была.

— Он что, их нанял, чтобы убить? Они согласились?

До меня никак не доходил смысл происходящего. Не хотелось в это верить, не хотелось это осознавать, он не мог так поступить, не мог!

— Это наемники, Дора. Если бы мы не подоспели, не пришлось бы никого убивать. Разыграл бы красивый спектакль со спасением прекрасной принцессы — и все. И получил бы тебя на блюдечке со временем.

— Но в душу ты ему смачно щас плюнула, конечно! — заржал Демитрий. — Старался мужик сегодня, из штанов выпрыгивал прямо. А ты его соплями о другом измазала.

— Недооценил любви, думал, сама убивать его за сына пойдет, — вздохнул Перун печально. — Такой же подлый, как его отец.

В глазах урайского отца было столько горечи, что мое сердце сжалось.

— Это он вложил Олегу эти мысли? — убитым голосом спросила я.

Мир в очередной раз рухнул. Что-то в сердце оборвалось и умерло навсегда. Что-то очень важное и дорогое. На душе стало пусто и холодно.

— Нет, вот мысли, надо признать, — его, но кем-то усугубленные, — задумался Демитрий.

— Кем? Почему вы его одного оставили? Почему не следили? Тарх сказал, он трижды от самоубийства его отводил. А где вы были?

— Так мы это… думали, ты с ним осталась, раз так долго не возвращаешься. А на фиг он нам без тебя, да и дела были, — виновато пояснил Демитрий.

— Тарх сказал, что у него не было сил вернуть меня.

— Не было сил нажать четыре кнопки, чтоб задать маршрут вайтману, — фыркнул Сомов.

Я взвыла, сжав кулаки. От обиды и злости.

— Оправданием ему может служить лишь то, что он боролся за свою любовь, — вздохнул Демитрий.

— Любовь? — взорвалась я. — Да он сам меня отдал Олегу!

— Передумал, видать, за неделю, — пожал плечами

Дима. — Так что с полковником-то делать?

— Мне все одно — не хочу его видеть. Не могу.

— Понял, кивнул Демитрий. И взял спящего внука из рук Сомова.

— Ну, здравствуй, человеческий детеныш, — умильно улыбаясь, поздоровался рептилоид с внуком.

Часть 59

— Кто они? — тихо спросил Влад, когда мы поднялись в мою спальню в доме Пелегина. — Пелегин и тот мужчина.

— Это Алекс. В своем истинном обличье.

— Он такой, как ты? Может менять внешность?

— Нет, не такой, совсем не такой, но может, как оказалось.

— Убийство было подстроено, чтобы ты пришла к Олегу и осталась с ним? — догадался Влад.

— Да мне просто некуда было пойти. Кроме того, мне нужно было исчезнуть, нужно было затаиться, иначе Смородин бы добрался до меня. А в открытую войну вступать с ним нельзя.

— Он хочет тебе навредить?

— Он просто меня хочет, как я поняла, — невесело усмехнулась я.

— Не в твоем вкусе? — так же усмехнулся отец.

— О да. Во-первых, женат, во-вторых, извращенец, в-третьих, старше самого Пелегина на хренову кучу лет.

— А выглядит моложе, — удивился отец.

— Гримируется хорошо, — снова усмехнулась я.

— Так кто такой Пелегин?

— Генерал. Самый настоящий из всех, что бывают, — вполне честно ответила я.

— Не только нашего мира?

— Не только, — кивнула я.

— А Смородин?

— Олигарх, так скажем, под которым ходит полмира, а то и больше. И цель его — всевластие и подчинение. Он ни перед чем не остановится. Он — как вечно голодный волк, сколько ни корми, все одно — нажраться не сможет и любого за лакомый кусок порвет.

— Откуда они пришли и зачем?

— Ой, да кто откуда, и цели у всех разные. Не забивай голову, меньше знаешь — крепче спишь.

— Олег говорил, что раньше их звали богами. Это им, выходит, не одна тысяча лет. И на Иисуса Пелегин явно непохож, значит, еще древнее?

— Древнее. Для них само время течет по-иному. Не забивай голову. Но к Смородину даже близко не подходи. Тамплиеры, масоны, кабала, сатанизм — вот его порождения. То, чем он живет, от чего кормится и что распространяет.

— Так он что же, Дьявол во плоти? — обалдел отец.

— Люцифер — имя ему от рождения.

— Обалдеть! — отец перекрестился. — От тебя-то ему чего надо?

— Да пахну я как-то по-особому, что мужикам нравлюсь, — пожала я плечами.

В комнату постучали, папа открыл. Сомов и Демитрий внесли собранную уже детскую коечку с балдахином.

— Тумбочку отодвинь, — попросил Демитрий Влада.

Тот оттащил тумбочку в другой угол комнаты, мужчины поставили колыбель с люлькой вплотную к кровати.